Очарованная (ЛП)

—Прижми руки к стеклу и покажи мне свой зад.

Я сделала, как он сказал.

—Шире.

Я еще больше расставила ноги, слегка покачиваясь на высоких каблуках, которые все еще не сняла. Моя задница была так сильно сжата вокруг пробки в этом положении, что я не была уверена, что он сможет ее вытащить.

—Я знаю, что ты была разочарована тем, что мы не смогли разыграть сцену сегодня вечером, Красавица, — он практически промурлыкал, когда двинулся позади меня и провел носом по моей шее. — Тебе бы сегодня позавидовали все мужчины в той комнате.

Я тихо застонала, когда его язык прошел по пути  носа, облизывая мою сонную артерию, а затем нежно покусывая мой пульс.

— Но это придется сделать сегодня дома. Я собираюсь трахнуть тебя прямо здесь, у окна, чтобы любой, кому посчастливилось пройти мимо, смог увидеть, как великолепно ты выглядишь с членом заднице.

Его пальцы легонько скользнули вниз по моему позвоночнику к изгибу копчика, затем глубоко между ног, где он нежно постучал по инкрустированной бриллиантами пробке в моей заднице.

— Это хорошо? — спросил он меня, уткнувшись носом в мои волосы и постукивая по пробке.

Я могла чувствовать каждый дюйм своей кожи, каждый электрон, протон и нейтрон в каждом атоме моей ДНК, и все они гудели от электрического удовольствия.

— Еще, пожалуйста, Мастер, — попросила я, пытаясь не заскулить.

—Моя жадная девочка.

—Да Мастер.

Он повернул пробку внутри меня, словно провернул вентиль, и это немного сбросило давление внутри меня, заменив его жаждущей пустотой. Я застонала, прижимая лоб к рукам и затуманивая стекло под ним своими запотевшими штанами.

Его пальцы погрузились в мою задницу, скручивая один, затем два, а затем три, пока я не наполнилась настолько, что не могла пошевелиться.

— Двигайся против моих пальцев, — потребовал он, его другая рука безжалостно обхватила мое бедро, так что край боли вернул мой разум к моменту, к ощущению его в моей заднице и стекла у моей груди. —Трахни себя против меня.

Боже, я застонала от своего бесстыдства, откатив бедра назад, наклонив таз так, что его пальцы прошлись по каждому дюйму чувствительной плоти внутри меня. Это было так чуждо, удовольствие, которое было тяжелым, ударные аккорды внутри меня, которые резонировали как бас, а не как тенор.

Этого было недостаточно. Я отбрасывала бедра назад все быстрее и быстрее, но угол был неверным, и я не могла двигаться достаточно быстро. Звук отчаяния разорвал воздух, и я поняла, что это я издавала этот звук.

— Тише, Красотка, — успокаивал меня Александр, открывая бутылку со смазкой позади меня, а затем своими скользкими пальцами готовил меня. —Я позабочусь об этой боли для тебя.

У меня перехватило дыхание, когда его широкий гребень вцепился в мою дырочку, а затем медленно, безвозвратно протолкнулся внутрь. Что-то в моем мозгу открылось, как пробка от шампанского, и все зашипело, моя кровь взорвалась от ощущения, когда я была залита эндорфинами.

Я попыталась снова насадить себя на его член, но он крепко держал меня, медленно продвигаясь внутрь, пока мои бедра не оказались на его коленях, и я не уселась до основания на его члене. Его рука двигалась по мне, пощипывая мои соски, пока они не запели яркие арии, играя на моем клиторе, пока он не зазвучал метроном, отслеживая темп нарастания удовольствия, поднимающегося до крещендо в моем животе.

Затем он начал двигаться, и все мое тело начало играть свою собственную гармонию, управляемую формой и притяжением тела Александра к моему.

— Ты собираешься кончить на меня, не так ли? он насмехался надо мной, когда его ритм изменился, и он начал колотить меня, непрестанно от моей боли или удовольствия, преследуя свою собственную кульминацию, потому что он был моим Господином, а я была просто рабыней.

Я бесконечно стонала в ответ, настолько потерянная, что было чудом, что его голос мог проникнуть в мои опьяненные похотью мысли.

—Ты любишь мой член в своей заднице, в своей киске, во рту, между сиськами и бедрами. Ты любишь его везде, где можешь достать, — продолжил он, прижавшись к моей шее, покусывая там плоть.

—Я, я, я собираюсь…— я замолчала, теряя способность говорить на любом языке, поскольку мой надвигающийся оргазм напряг каждую мышцу в моем теле до боли.

—Да, Козима, иди за мной, — сказал он, и это был звук моего имени в его устах, произнесенный этим сексуальным британским голосом, который катапультировал меня на грани самого сильного оргазма, который я когда-либо испытывала.

Каждая цепь в моем теле загорелась, так что все, что я видела, было светом, и все, что я чувствовала, было ярким удовольствием, проходящим через меня из точки, где его член глубоко погружался в мое тело. А потом удовольствия стало слишком много, и все замкнулось.

Через несколько секунд я потеряла сознание у стекла.

Когда я проснулась, я была в постели, а Александр между моими ногами обтирал меня теплой влажной тряпкой в темноте.

Я пыталась говорить, но моя речь была невнятной чепухой.