Очарованная мраком

Я села на кровать, посмотрела на свои наспех забинтованные руки и подумала:

«А если она пронюхает о том, что случилось?!»

Хорошо, допустим, от Азалии и удастся скрыть. А на работе? Только-только забылась история в деканате, Ирка понемногу отошла от случая в кинотеатре. Хотя и сейчас нет-нет да и глянет вопросительно, с опаской. А уж если заподозрит, что я пыталась покончить с собой!..

Я вскочила и закружила по комнате. Итак, что мы имеем? Комната была заперта изнутри на задвижку. Никто (речь, разумеется, шла об Азалии!) проникнуть сюда и перерезать мне руки не мог. Да и потом, я почувствовала бы боль! Несмотря на успокоительное, без которого уже просто не могла, спала я чутко.

Успокоительное… Может, это побочный эффект? Что-то вроде лунатизма? Я полезла в сумку, схватила инструкцию и стала вчитываться в мудреные медицинские термины.

Не вызывает привыкания – ну с этим можно и поспорить. Продается без рецепта, ни в каких «Списках Б», или как там это называется, не значится. Нет, таблетки ни при чем. Хотя с ними пора заканчивать. Не хватало превратиться в наркоманку.

Идем дальше. Допустим, я порезала себе руки сама, во сне. Но тогда рядом с кроватью или по крайней мере в комнате должен быть нож. Или бритва.

Я опустилась на четвереньки и стала внимательно осматривать пол возле кровати. Оглядела всю комнату, даже на полках и в шкафах посмотрела. Я всегда аккуратная, вещи не разбрасываю, все у меня на своих местах. И сегодня ничего не изменилось. Ножа или чего другого колюще-режущего не было.

Чертовщина какая-то.

Я посмотрела на часы. Скоро половина восьмого. Идти на работу в таком виде нельзя. Придется что-нибудь придумать, соврать. Пусть порезы хоть немного заживут, чтобы можно было обходиться без повязки. А позже я просто буду надевать кофточки с рукавами до кончиков пальцев. Авось, никто и не заметит.

Я услышала, как открылась и закрылась дверь в комнате Азалии. Та проснулась и прошествовала в ванную. Загудела душевая кабина, послышался звук льющейся воды. Скоро она уйдет на работу, можно будет спокойно позвонить на кафедру и договориться о паре дней за свой счет. Семен Сергеевич не откажет, он же и отпуск предлагал. Нужно только повод правдоподобный придумать.

Мои размышления прервал телефонный звонок. Звонили на городской. Аппараты были почти в каждой комнате, и я почти машинально сняла трубку.

– Да.

В первую минуту подумала: какой-то хулиган решил подшутить. В трубке слышались не то шорохи, не то всхлипы, не то сдавленный смех.

– Да? – нетерпеливо повторила я. – Алло! Кто это?

– Это Зоя Васильевна! – Голос звучал незнакомо, неузнаваемо.

– Зоя Ва… Что случилось? Что-то с дядей Аликом? Ему хуже?

– Динуша, – женщина, похоже, пыталась подавить подступавшие рыдания, – Алик… Альберта больше нет.

– Как так – нет? – глупо переспросила я.

– Он умер. – Она перестала сдерживать слезы и тихо, безутешно заплакала.

– Этого не может быть! Как? Он не… Ему же стало лучше! – отчаянно закричала я, убеждая и себя, и Зою Васильевну, что случившееся – просто нелепая ошибка.

Жена (вдова?!) дяди Алика ничего не отвечала, только плакала. Так мы и проливали бесполезные слезы, каждая на своем конце трубки, и ничего было уже не исправить.

– Алло! – вдруг громко и внятно произнес женский голос. – Добрый день! Это Елена Васильевна. Сестра Зои. Дина, ты меня слышишь?

– Да, – придушенно отозвалась я. Нос был наглухо заложен.

– Альберт скончался ночью, то есть вообще-то вчера вечером. В полдвенадцатого. Видишь как! Папе твоему сороковины, а он вот…

– Отчего умер? Сердце?

– Оно, – шумно вздохнула громогласная Елена Васильевна. – С Зоей прямо не знаю, что делать. У нее самой сердечко пошаливает.

– Когда похороны? Завтра?

По мусульманским канонам усопшего полагалось хоронить по возможности быстро.

– Сегодня должны успеть. «Скорая» была, справки дали. Насчет кладбища и остального – помощников хватает. Обо всем договорились. Часам к двенадцати подходи.

Попрощавшись, я аккуратно положила трубку на рычаг. Долго сидела, позабыв убрать с телефона перевязанную руку, смотрела в одну точку. В дверь постучалась Азалия:

– Эй, ты там жива? – И прошла дальше по коридору.

Через некоторое время хлопнула входная дверь. Ключ дважды звонко повернулся в замке. Азалия отбыла на службу.

Я вытерла слезы, высморкалась. Встала и подошла к окну. Утро оставалось таким же хмурым и неприятным.

«Вот и не пришлось придумывать повод, чтобы на работу не ходить», – грустно подумала я и отправилась в ванную, чтобы наложить нормальную повязку.

Начала разматывать бинт на левой ладони. Странно, но руки больше не ныли. Наверное, таблетки помогли. Кровь, похоже, удалось остановить: повязка ею не пропиталась. Вот и славно. Одной проблемой меньше.

Размотав бинты до конца, я тупо уставилась на свою ладонь. Что за ерунда?! Я нервно хихикнула и пошевелила пальцами. Неудивительно, что боли не чувствовалось: кисти рук были ровными и гладкими. Ни жутких ран на запястье, ни следов от порезов на ладони, ни крови. Ничего!