Очарованная жизнь (ЛП)

Коту было сложно в тот день сосредоточиться на уроках. Ему приходилось как ястреб наблюдать за Дженет. Дженет решила, что единственное безопасное поведение – притворяться полной дурой (всё равно Гвендолен была глупа, думала она), и она переигрывала. Даже Гвендолен знала таблицу умножения на два. Также Кот беспокоился, что Джулия начнет завязывать узлы на носовом платке, когда мистер Сондерс повернется спиной. К счастью, Джулия не осмелилась. Но главным беспокойством Кота были двадцать фунтов, которые следовало найти к следующей среде. Мысль о том, что случится, если он не найдет, была почти невыносима. Самое меньшее – Дженет признается, что она не Гвендолен. Он представил, как Крестоманси одаривает его этим своим едким взглядом и говорит: «Ты ходил с Гвендолен покупать драконью кровь, Эрик? Но ты знал, что это незаконно. И ты пытался скрыть Дженет, заставив ее притворяться Гвендолен? Ты демонстрируешь трогательную заботу, Эрик». Одна только мысль об этом заставляла внутренности Кота съеживаться. Но ему нечего было продать, кроме пары сережек, которые кричат, что принадлежат другому человеку. Если написать мэру Уолверкота и спросить, можно ли получить двадцать фунтов из Фонда, мэр лишь напишет Крестоманси и спросит, зачем они Коту. И тогда Крестоманси едко посмотрит и скажет: «Ты ходил с Гвендолен покупать драконью кровь, Эрик?» Безнадежно.

– Ты хорошо себя чувствуешь, Эрик? – несколько раз спросил мистер Сондерс.

– О, да, – каждый раз отвечал Кот.

Он был совершенно уверен, что думать одновременно о трех разных вещах не может считаться болезнью, даже если он чувствовал себя больным.

– Поиграем в солдатиков? – предложил Роджер после уроков.

Кот и хотел бы, но не смел бросить Дженет одну.

– Мне надо кое-что сделать, – ответил он.

– С Гвендолен. Знаю, – устало произнес Роджер. – Можно подумать, ты ее левая нога или еще что.

Кот почувствовал себя уязвленным. А больше всего раздражало то, что Дженет могла гораздо лучше справиться без левой ноги, чем без него. Спеша за Дженет в комнату Гвендолен, он от всего сердца желал, чтобы она в самом деле была Гвендолен.

В комнате Дженет принялась лихорадочно собирать вещи: книги заклинаний Гвендолен, украшения на каминной полке, щетку с золотой спинкой и зеркальце с ручкой с туалетного столика, кувшин на ночном столике и половину полотенец из ванной.

– Что ты делаешь? – спросил Кот.

– Ищу вещи, которые мы можем продать. Есть в твоей комнате что-нибудь, с чем ты можешь расстаться? Не смотри так. Я знаю: это всё равно что воровство, но я прихожу в такое отчаяние при мысли о том, как жуткий мистер Бисто приходит к Крестоманси, что мне уже всё равно, – она подошла к платяному шкафу и принялась шумно передвигать одежду по вешалке. – Здесь есть отличное пальто.

– Оно понадобится тебе в воскресенье, если похолодает, – тоскливо произнес Кот. – Пойду посмотрю, что у меня есть… только обещай, что не уйдешь отсюда, пока я не вернусь.

– Конеч, – ответила Дженет. – Не посмела бы шевенуца без вас, бвана[11]. Только поторопись.

В комнате Кота было меньше вещей, но он собрал всё, что смог найти, и добавил громадную губку из ванной. Он чувствовал себя преступником. Они с Дженет завернули находки в два полотенца и с позвякивающими свертками прокрались вниз, каждую минуту ожидая, что их кто-нибудь обнаружит.

– Чувствую себя вором с добычей, – прошептала Дженет. – В любую секунду кто-нибудь зажжет прожектор, а потом нас окружит полиция. Здесь есть полиция?

– Да, – ответил Кот. – Замолчи.

Но рядом с потайной дверью, как обычно, никого не было. Они прокрались по сияющему коридору и выглянули наружу. Пространство рядом с рододендронами было пустым. И они выбрались на улицу. Деревья, скрывшие мистера Баслама, скроют и их с добычей.

Они успели отойти от двери на три шага, когда запел мощный хор. Дженет с Котом чуть не выпрыгнули из кожи.

– Мы принадлежим Замку Крестоманси! Мы принадлежим Замку Крестоманси! – гремели сорок голосов.

Некоторые были глубокими, некоторые пронзительными, но все – очень громкими. Они производили чудовищный шум. Коту с Дженет понадобилось около минуты, чтобы понять: голоса доносятся от их свертков.

– Ползучие салфеточки! – воскликнула Дженет.

Они развернулись и побежали обратно к двери, а в ушах орали сорок голосов.

Дверь открылась, и в ней появилась мисс Бессемер. Высокая, худая и фиолетовая, она стояла и ждала, пока они зайдут. Дженет и Коту ничего не оставалось, кроме как виновато влететь мимо нее в коридор, где они положили внезапно замолчавшие свертки на пол и приготовились к неприятностям.

– Что за кошмарный шум, солнышки! – произнесла мисс Бессемер. – Я не слыхала подобного с тех пор, как один глупый чародей пытался обокрасть нас. Чем вы занимались?

Дженет не знала, кем является величественная фиолетовая леди, и была слишком испугана, чтобы говорить. Пришлось отвечать Коту:

– Мы хотели поиграть в древесном домике. Нам нужны были для него вещи.

Он сам удивился, насколько правдоподобно это прозвучало.