Очарованная жизнь (ЛП)

Крестоманси не пытался притворяться, будто ему не больно. Он согнулся пополам. Носки туфель Гвендолен были заостренными как гвозди.

– Так, на чем я остановилась? – Гвендолен повернулась обратно к братьям Нострумам. – Ах, да! Я подумала, что лучше мне вернуться, поскольку мне хотелось посмотреть на веселье, и я вспомнила, что забыла сказать вам: у Кота девять жизней. Боюсь, вам придется убить его несколько раз.

– Девять жизней! – вскричал Генри Нострум. – Глупая девчонка!

После этого поднялся такой крик и вопль от каждого чародея и ведьмы на лугу, что невозможно было расслышать что-либо еще. Со своего места Кот мог видеть, как Уильям Нострум с покрасневшим лицом наклонился к Гвендолен, вращая глазами и бешено вопя на нее, а Гвендолен подалась вперед, крича в ответ. Когда шум немного стих, он услышал, как Уильям Нострум гудит:

– Девять жизней! Если у него девять жизней, глупая девчонка, это значит, что он сам кудесник!

– Я не глупая! – рявкнула Гвендолен в ответ. – Я знаю это не хуже вас! Я использовала его магию еще с тех пор, когда он был младенцем. Но я не смогу использовать ее и дальше, если вы собираетесь убить его, не так ли? Поэтому мне пришлось уйти. Я считаю, с моей стороны было очень любезно вернуться и сообщить вам об этом. Вот так!

– Как ты могла использовать его магию? – вопросил Генри Нострум, еще больше выведенный из себя, чем его брат.

– Просто использовала и всё, – ответила Гвендолен. – Он никогда не возражал.

– Я возражаю, – заметил Кот со своей неудобной плиты. – Я тоже здесь, знаешь ли.

Гвендолен посмотрела на него так, словно удивилась, что он здесь. Но прежде чем она успела сказать что-либо Коту, Уильям Нострум громко потребовал тишины. Он был очень возбужден. Он достал из кармана длинную блестящую вещицу и нервно сгибал ее.

– Молчать! – велел он. – Мы зашли слишком далеко, чтобы сейчас отступать. Нам надо просто найти слабое место мальчика. Мы, конечно, не сможем убить его, если не найдем. У него должно быть слабое место. У всех кудесников есть.

С этими словами Уильям Нострум повернулся к Коту и наставил на него блестящую вещь. Кот с ужасом понял, что это длинный серебряный нож. Нож был направлен ему в лицо, даже если глаза Уильяма Нострума смотрели в другую сторону.

– Какое у тебя слабое место, мальчик? Рассказывай.

Кот ничего не ответил. Это казалось единственным способом сохранить хоть одну из своих жизней.

– Я знаю, – сказала Гвендолен. – Я сама его создала. Я заключила все его жизни в книжечку спичек. Так их было проще использовать. Она в моей комнате в Замке. Достать ее?

Насколько Кот видел из своего неудобного положения, все восприняли ее слова с облегчением.

– Тогда всё в порядке, – сказал Генри Нострум. – Его можно убить, не сжигая спичку?

– О, да, – ответила Гвендолен. – Однажды он утонул.

– В таком случае, вопрос только в том, – с громадным облегчением произнес Уильям Нострум, – сколько жизней у него осталось. Сколько их у тебя, мальчик? – нож снова нацелился на Кота.

И Кот снова ничего не ответил.

– Он не знает, – нетерпеливо произнесла Гвендолен. – Мне пришлось использовать несколько. Он потерял одну при рождении и одну, когда утонул. И одну я использовала, чтобы поместить его в книжечку спичек. Почему-то это вызвало у него судороги. А потом вон та жаба, связанная серебром, не захотела обучать меня колдовству и забрала у меня магию, так что ночью мне пришлось взять еще одну жизнь Кота, чтобы она перенесла меня в мой прекрасный новый мир. Он ужасно сопротивлялся, но в итоге подчинился. И это стало концом той жизни. О, чуть не забыла! Его четвертую жизнь я поместила в ту скрипку, на которой он вечно играл, чтобы превратить ее в кошку – Скрипку – помните, мистер Нострум?

Генри Нострум вцепился в крылья своих волос. Ужас снова разлился по лугу.

– Ты глупая девчонка! Кто-то забрал эту кошку. Мы не можем его убить!

На мгновение у Гвендолен на лице появилось очень обескураженное выражение. А потом у нее возникла идея.

– Если я снова уйду, вы можете использовать мою заместитель…

Цепь от часов, связывавшая Крестоманси, звякнула.

– Нострум, вы зря расстраиваетесь. Это я забрал кошку-скрипку. Она где-то здесь в саду.

Генри Нострум резко развернулся, чтобы подозрительно посмотреть на Крестоманси, по-прежнему вцепившись в крылья волос, словно это помогало ему сохранять здравое мышление.

– Я очень сильно не доверяю вам, сэр. Вы известны, как весьма коварная личность.

– Вы мне льстите, – сказал Крестоманси. – К несчастью, связанный серебром, я могу говорить лишь правду.

Генри Нострум посмотрел на своего брата.

– Это так, – с сомнением произнес Уильям, – серебро вынуждает его говорить истину. В таком случае, полагаю, недостающая жизнь мальчика должна быть где-то здесь.

Этого было достаточно для Гвендолен, Старательного Чародея и большинства ведьм и некромантов.

– Тогда я пойду найду ее, – сказала Гвендолен и засеменила по лугу к деревьям так быстро, как ей позволяли заостренные туфли, а Старательный Чародей скакал впереди.