Очарованная

— У Кэт есть дело жизни: она художница. А ты, Камилла, египтолог. Я тоже думала о чем-нибудь подобном. — И Элли торопливо добавила: — Мне очень посчастливилось, что все эти годы вы заботились обо мне и растили меня. Поэтому я всегда хотела только одного — вырасти и стать такой, как вы.

Обе женщины смотрели на нее и ничего не понимали.

— Но я же замужем за лордом Стирлингом, — напомнила Камилла.

— А я не занималась бы живописью, если бы не Хантер, — пояснила Кэт.

— Ты недооцениваешь себя, Кэт, — возразила Элли. — Твой талант все равно бы проявился.

Они снова посмотрели на Элли с удивлением.

— О какой карьере ты мечтаешь? — наконец спросила Камилла.

— Я хочу писать.

— Писать, — повторила Кэт и взглянула на Мэгги. — Но ты можешь писать и будучи замужем. — Она снова посмотрела на девушку. — Многие женщины ведут дневники.

— Я имею в виду не дневник. Я хочу, чтобы мои работы появлялись в печати.

— Но ведь и замужняя женщина может отдавать свои работы в печать, — пояснила Камилла, снова обращаясь к Кэт.

— Конечно, — согласилась Кэт. — Пишут ведь чаще всего за столом.

— Или на камне, — пробормотала Элли.

— Извини, о чем ты? — удивилась Камилла.

— Эту работу чаще всего делают дома, — повторила Кэт.

Обе женщины откинулись назад. Теперь они снова улыбались.

— У тебя нет никаких причин, чтобы ради этого отказываться от замужества, — сказала Камилла.

— Совершенно никаких, — согласилась Кэт.

— Вы говорите, что Марк Ферроу будет могущественным человеком, — сказала Элли. — Он уже могущественный человек, — поправила она себя, вспомнив, как он говорил с толпой. Обычно такие люди не хотят, чтобы их жены имели собственные увлечения.

Камилла наклонилась вперед:

— Мы живем не в Средние века. Никто не потащит тебя к алтарю силой и не заставит произнести супружескую клятву против твоей воли. Но, Элли… — Она помолчала. И было похоже, что ей трудно говорить от горя. — В эти дни стало ясней, чем когда-либо раньше, что в твоей жизни должен быть такой человек.

— Извини, но почему? — спросила Элли.

Камилла смущенно посмотрела на Кэт. Ей явно было неловко, и Элли почувствовала, что у женщины есть тайна, которую они не раскроют ей — ни сейчас, ни в будущем.

— Мы живем в эпоху империи, — весело напомнила Кэт.

— Но мир и теперь остается опасным, — просто сказала Камилла.

— Объясните же, о чем вы говорите! — взмолилась Элли.

— Разве ты не хочешь… ну, всего, что обычно хочет иметь молодая женщина? — тихо поинтересовалась Кэт.

— Дома, мужа… детей? — договорила Камилла.

Элли помолчала, а потом осторожно ответила:

— Это может показаться странным, но, как я уже говорила, я училась у удивительных женщин. Конечно, любовь очень важна. И уважать себя тоже необходимо. Но я чувствую… что в состоянии… сама создать что-то важное. Что касается остального, я хочу того, что есть у вас. Я хочу любить так, как любите вы. И хочу иметь мужа, который бы смотрел на меня так, как Брайан смотрит на тебя, Камилла, Хантер — на тебя, Кэт, а Джеймс — на Мэгги.

Обе женщины молчали.

Потом Мэгги возразила:

— Но ведь, знаешь, так было не всегда. Мы влюбились не сразу.

— Ты обязательно влюбишься в Марка, — заверила Элли Кэт. — Когда-то я была глупой: Хантер стоял передо мной, а я его не видела. Меня ослепил своим блеском человек, который, как я потом поняла, горько разочаровал бы меня уже через неделю. Любовь не всегда просто… возникает. Иногда она начинается медленно… со слова, с осознания… с желания, которое пробуждается внутри тебя.

Элли молчала. Она чувствовала желание, о котором говорила Кэт. И чувствовала его… к разбойнику.

Но она ни за что не влюбится в преступника!

— Ты познакомься с Марком, — стала умолять ее Камилла.

— Конечно, я это сделаю, — пообещала Элли, чувствуя на пальце тяжесть обручального кольца. — Но я думаю, что должна сказать о моих собственных планах Брайану, Джеймсу и Хантеру.

— Нет! — запротестовала Кэт.

— Пожалуйста, не говори пока! — взмолилась Мэгги.

— Не делай ничего, не поговорив с Марком, — сказала Камилла. — Я прошу тебя дать ему шанс. Пожалуйста, подожди. Ладно?

— Как вы желаете, — пробормотала Элли. Ей это не нравилось, но, по крайней мере, она открыла душу Камилле и Кэт. А поскольку она прекрасно знала их обеих, то была уверена, что Мэгги тоже скоро будет знать все, что она сказала.

Поэтому она познакомится с Марком Ферроу, будущим графом Уорреном. Но она не собирается отказываться от своей мечты.

Марк услышал, что его отец тихо застонал, как только поднялся по ступеням на крыльцо музея.

В следующий момент он понял, в чем дело: сразу за входной дверью стоял, дожидаясь их, Йен Дуглас.

— Прямо сейчас? — почти прорычал Джозеф.

Детектив покраснел, затем, понизив голос, сказал:

— Простите меня, лорд Уоррен. Если бы дело не было настолько важным… Но наш шеф был у премьер-министра, и он считает, что мы немедленно должны поговорить с Элеонорой Брендон и ее экономкой.

— Этими убийствами занимается множество людей, в том числе шерифы, полиция Лондона и полиция лондонского Сити, — напомнил ему Джозеф.

Йен неловко переступил с ноги на ногу, огляделся вокруг и лишь затем сказал: