Очарованный кровью

В некоторых местах высота насыпи составляла восемь или десять футов и была достаточно крутой, чтобы патрульный автомобиль полетел с него багажником вниз. А если две машины действительно сцепились между собой и если женщина не справится с управлением, то фургон свалится на него сверху и раздавит в лепешку.

Проклятье, может быть именно это она и задумала!

Черт, в этой женщине столько необычного, индивидуального, яркого. В каком-то смысле она была даже чем-то похожа на него. И это Вехса восхищало.

Вехс почувствовал резкий запах бензина. Пожалуй, оставаться в машине дальше становилось опасно.

Справа от центральной консоли и полицейской рации (которую Вехс выключил, как только узнал собственный дом на колесах), стояло вертикально в пружинных зажимах помповое ружье двадцатого калибра, магазин которого вмещал пять патронов. Его шериф всегда держал заряженным.

Схватив ружье за ствол, Вехс вырвал его из кронштейнов и, прижимая к груди обеими руками, выскользнул из кабины.

Фургон и полицейская машина двигались задним ходом со скоростью около двадцати пяти миль в час, поскольку мотор последней работал на холостых оборотах и больше не тормозил фургон. Асфальт принял Вехса, как земля принимает парашютиста с большими прорехами в парашюте. Ударившись о покрытие, Вехс покатился в сторону, прижимая руки к груди в надежде, что ничего себе не сломает, и крепко держа ружье. Он остановился только у края засыпанной гравием обочины на встречной полосе шоссе. Когда он попытался поднять голову, в голове что-то ярко вспыхнуло, потом — еще раз и еще…

Он приветствовал боль криком восторга, погружаясь в невероятную глубину этого ощущения.

В зеркало заднего вида Кот видела, как Вехс вывалился из кабины и покатился по шоссе.

— Черт! — вырвалось у нее.

К тому времени когда она, поскуливая от боли в прокушенной ноге, сумела затормозить, Вехс уже лежал у противоположной обочины, лежал лицом вниз и не шевелился. До него было около трехсот футов. Он был совершенно неподвижен, но Кот не верилось, что прыжок из машины убил его. Скорее всего, он просто потерял сознание и находится в глубоком нокдауне.

Кот не могла переехать Вехса, пока он валяется без чувств. Но и не собиралась дожидаться, когда он придет в себя и использует свой шанс.

На всякий случай, Кот застегнула ремни безопасности; почему-то ей казалось, что они ей понадобятся.

Переключая передачу, чтобы ехать вперед, она почувствовала острую жалящую боль с правой стороны головы. Приложив руку к волосам и отняв ее, Кот увидела на ладони кровь. Басовито жужжащий шмель, пролетевший у самой ее головы, на самом деле был пулей, которая, задев ее по касательной, провела по коже царапину длиной в три и глубиной в одну шестнадцатую дюйма. Чуть-чуть в сторону, и она снесла бы Кот полчерепа. Кстати, получил свое объяснение и запах горелого, который она почувствовала: это был разогретый свинец и несколько опаленных волос.

Ариэль по-прежнему сидела в сверкающей мантилье из осколков битого стекла. Она тоже смотрела в сторону Вехса, но лицо ее ничего не выражало. Руки ее кровоточили. При виде блестевшей крови сердце Кот екнуло, но уже в следующую минуту она поняла, что это были лишь неглубокие поверхностные царапины. Ничего серьезного. Специальное стекло не могло причинить смертельно опасных ранений, однако его осколки были достаточно острыми, чтобы проткнуть кожу.

Когда Кот снова перевела взгляд на Вехса, он уже стоял на четвереньках. До него было двести футов. Рядом лежало ружье.

Кот резко выжала педаль газа.

Фургон словно кто-то дернул за хвост; сзади раздалось громкое «бамс», и дом на колесах содрогнулся. Потом Кот услышала еще один металлический «бамс», пронзительный скрежет и лязг железа, но фургон продолжал набирать скорость.

Бросив взгляд в боковое зеркальце, Кот увидела снопы ярких искр, которые разбрасывала чиркающая об асфальт сталь.

По пятам за фургоном с громом и скрежетом следовала разбитая патрульная машина. Вернее, это Кот ее тащила.

Правое ухо Вехса было сильно расцарапано и кровоточило. Запах собственной крови показался ему похожим на запах январского ветра, что мчится высоко в горах над заснеженными склонами. Медный звон сразу в обоих ушах напомнил ему металлический вкус паука, которого он съел в доме Темплтонов, и Вехс позволил себе немного посмаковать это ощущение.

Встав на ноги и убедившись, что все кости целы, он подавил чувство тошноты, подступавшее к горлу с необычной для Вехса настойчивостью, и подобрал ружье. По всем признакам, оно нисколько не пострадало во время его головокружительного прыжка, и Вехс был искренне этому рад.

Дом на колесах мчался на него прямо через разделительную полосу, огромный и страшный, словно колесница Джаггернаута. До него было футов сто пятьдесят, но расстояние это таяло на глазах.