Очарованный (СИ)

— Пожалуйста, — сказала я ему с тихим отчаянием. — Больше не приходи за мной. Я не хочу провести с тобой полжизни. Я не хочу быть твоей тайной или твоей рабыней. Я устала существовать во тьме, отпущенная в твою тень. Теперь я знаю, что заслуживаю света, и клянусь, Ксан, даже несмотря на то, что я не смогу справиться с этим — с тобой — если ты придешь за мной, я могу сдаться, и я никогда не буду удовлетворена тем, что ты можешь дать.

Александр уставился на меня, плотно сжав рот, прядь золотистых волос застряла на ресницах, но все, что он делал, это смотрел, как я медленно выхожу из открытой двери, а затем закрываю ее перед его лицом.

Я спала в самолете не потому, что была измотана и эмоционально истощена, а потому, что у меня болела спина каждый раз, когда я ерзала на своем месте, и я не могла перестать думать о красивом, жестоком человеке, от которого я снова отвернулась. Он охотился на меня, хищник даже в моих мыслях. Наконец, через тридцать минут полета я почувствовала слабость и приняла две таблетки снотворного.

Стюардессе пришлось разбудить меня резким встряхиванием, которое мгновенно напомнило мне о состоянии моей спины, и я встала и неуверенно вышла из самолета.

Я все еще была вне себя, когда увидела мужчину, стоящего у выхода на посадку с табличкой, написанной моим именем. Это был тот же человек, который доставил мне письмо Эшкрофта в Центральный парк. Я узнала его не потому, что его черты затронули струну воспоминаний, а потому, что он был настолько незабываемым, с его мягкими чертами лица и бледным британским цветом кожи, что я сразу поняла, что он служитель Ордена.

— Я не пойду с тобой, — сказала я ему, остановившись рядом с ним. — Я только что вернулась из менее чем тридцати шести часов пребывания в совершенно другом часовом поясе, и я измотана. Скажи своему работодателю, чтобы он позвал меня через шесть часов, после того как я посплю.

Когда я прошла мимо, он вытянул руку, сжимая свой бицепс в тяжелую хватку.

— Думаю, ты найдешь, раб Эшкрофт, — тихо усмехнулся он. — Что у моего работодателя тяжелая рука с кнутом, когда его заставляют ждать.

— Думаю, ты это поймешь, и я тоже, — парировала я, используя один из приемов, которым меня учили на уроках самообороны на протяжении многих лет, чтобы вывернуть руку из его захвата, поймать его вывихнутую руку, а затем прижать ее обратно к запястью.

Он зашипел от боли, ярость оживила его стоическое лицо.

Я наклонилась ближе, чтобы мягко посмеяться над ним:

— Прикоснись ко мне еще раз, и я обещаю, я убью тебя.

Он выругался, когда я отпустила его, но послушно наклонился, чтобы забрать у меня сумки и отвести к ожидающей машине, припаркованной у обочины против правил дорожного движения.

— Неудивительно, что Дэвенпорт позволил тебе проиграть, — пробормотал он, открывая мне дверь.

Я проигнорировала его, но моя грудь сжималась от чувства вины, когда я думала об Александре, прикованном к кровати в Англии. Я не сомневалась, что Риддик или менеджер отеля вскоре найдут его, но он был бы в ярости и, возможно, даже смущен таким затруднительным положением.

Я была готов иметь дело с Эшкрофтом. У меня были планы на него, как и у него на меня, и я знала, что мне не нужен Александр, который держал бы меня за руку, пока я строила планы.

Но я бы предпочла это.

Хотя, зная Александра, я не была так уверена, что он не ворвется в дом Эшкрофта в Верхнем Ист-Сайде, не перережет ему горло, а затем не сравняет его с землей.

Я была женщиной; поэтому мой план был немного более заниженным, но, надеюсь, столь же смертоносным.

Эшкрофт ждал меня в холле своего таунхауса, заложив руки за спину и сжав ноги, как генерал, ожидающий, что его приказам будут подчиняться.

Прежде чем я переступила порог, он потребовал:

— На колени, рабыня.

Я стиснула зубы, прижимаясь к земле.

— Хорошая штучка, — похвалил он, гладя меня по голове, как собаку.

Глубокий вздох помог подавить надвигающуюся ярость. Я была там, потому что он меня шантажировал, но я также была там, чтобы узнать от него все, что можно было знать об Ордене.

Я не знала, что происходит с Александром и почему он внезапно вернулся в мою жизнь с упорной местью, но я знала, что даже если мы больше никогда не будем вместе, я все равно хочу положить конец Ордену.

Они превратили его в монстра, и я собиралась стать монстром для них.

— Я не давал тебе разрешения покинуть страну, — мягко сказал Эшкрофт, резко отдернув прядь моих волос назад. — За это тебе придется понести наказание.

Честно говоря, меня это устраивало. Эшкрофт был настоящим садистом; ему не нужно было трахать меня, чтобы получить от меня удовольствие. Ему нужен был только мой пот, мои слезы и немного крови. С другой стороны, его нежелание трахать меня могло быть связано с ущербом, который он получил за время своего пребывания на «Железном кресле» в Перл-холле. Я видела изувеченный изгиб его члена и ужасно израненную мошонку. Риддик и Александр не были добры к нему после того, как он насильно перехватил мне горло.

— Мне нужно было работать, — возражала я, смахивая слезы из воспаленных глаз.