Очарованный странник. На пути к знанию Карлоса Кастанеды

С этими словами он взял свою одежду, в которой я его встретила на вокзале, достал теплый свитер и спортивные брюки и предложил мне одеть их. А сам вышел в другую комнату, откуда вернулся уже переодетым. Бзглянув на меня в моем новом одеянии, он улыбнулся и сказал.

— Теперь мы с тобой похожи. Ладно, времени у нас мало, пошли.

— Куда? — спросила я.

— Увидишь, — загадочно ответил он.

На улице уже стемнело, так что появиться там в такой одежде было не так стыдно, тем более, что в этом городе меня никто не знал. Мы подошли к пустой остановке и стали ждать транспорт. В это время я вздрогнула, то ли от холода, то ли еще по какой–то причине. Странник заметил это и сказал.

Нохоже, твоя точка сборки сдвинулась, внимательно следи за всем и не разговаривай.

Сразу после этих слов подошел пустой троллейбус, на котором мы доехали до конечной остановки. Мы вошли в темный лес и молча шли по нему примерно полтора часа, пока не вышли на какую–то полянку. Странник передоложил мне сесть и отдохнуть, а сам быстро сходил за дровами и развел костер. Достав принесенные продукты, он ловко приготовил на костре ужин. Когда он предложил мне поесть, я отказалась и сказала, что слежу за фигурой. Бместо этого я решила попить минеральной воды, но не смогла открыть бутылку и попросила Странника помочь, но он посмотрел на меня и отрицательно покачал головой.

— Мне кажется, что ты самостоятельно справишься с этой задачей, — сказал он.

Я сделала еще одну попытку и показала ему, что у меня не хватает сил, на что он предложил мне попробовать открыть ее, но не так, как я делала это раньше.

— Ты еще не начала, но уже уверена в том, что у тебя ничего не получится. Если ты решила, что тебе нужно ее открыть, так делай это со знанием, что тебе это действительно нужно, и делай с полной уверенностью, что у тебя это получится, — предложил он.

Я попробовала проделать это с полной уверенностью, и бутылка открылась.

Как только мы закончили с трапезой, Странник достал из сумки длинную веревку с привязанной к ней кошкой, и ловко закинул ее на нижние ветки высокого дерева. Потом достал из сумки какие–то приспособления и легко взобрался на дерево.

— Что ты собираешься делать? Ты что, считаешь меня сумасшедшей? — в шутку спросила я, уже догадываясь, что меня ждет.

Это единственный известный мне способ избавиться от сексуального наваждения, — ответил он, — и это как раз то, что я собирался сегодня делать. До того, как я опробовал этот способ, несмотря на все мои решения, на всю мою решимость, результат всегда был один и тот же. А там, наверху мы сможем вдоволь поговорить, по–моему, тебе этого хочется.

Спустившись, Странник подал мне что–то похожее на альпинистское снаряжение и дал подробные инструкции, как мне закрепиться наверху и что делать. После чего при помощи веревки он закрепил какой–то блок. Странник поднял меня наверх, а затем поднялся сам. Нроверил, как я закрепилась, и той же веревкой, на которой поднялся сам, привязал себя.

— К чему такие меры безопасности, боишься, что заснем? — спросила я.

— Это, скорее, привычка. Обычно я сюда прихожу один и иногда действительно засыпаю, — ответил он, — ну что же, по–моему, сейчас лучшее время и место для общения, если у тебя есть вопросы, то задавай.

— А ты не хочешь задать мне никаких вопросов? — спросила я.

— Хочу, но позже, — ответил он.

— Теперь, когда ты получил знак, возьмешь меня в свою группу? — спросила я.

— В какую группу? — с недоумением спросил он.

— В свою, — ответила я, — ведь ты — нагваль и должен собрать группу.

— Никому я ничего не должен, — ответил Странник, — я тебе уже обьяснял, что не знаю своей энергетической конфигурации. И ничего создавать не собираюсь.

— Это мое любимое выражение — «я никому ничего не должен», — продолжил он. — У меня вообще очень плохие отношения со словами «должен» и «надо». Как только я их слышу, у меня внутри все переворачивается, и я сразу спрашиваю. «а кому надо? а кому должен?». С помощью этих абстрактных понятий из нас вьют веревки, из нас делают социальных людей. Даже сам себе я никогда не говорю этих слов. Эти слова как спусковой механизм для чужеродного устройства. Если я решил выполнить какое–то действие, то говорю себе. «я делаю это». Тут даже не подходит выражение «я сделаю это», потому что тогда действие отодвигается в будущее, а бдуущего не существует, и наша энергия рассеивается, отправляясь неизвестно куда.

— Я уверена, что ты нагваль, — продолжала я гнуть свою линию.

— Если даже и так, что толку от такого нагваля? — возразил он, — Удар нагваля я нанести не могу, потому что не могу видеть по собственной воле. Так что этот разговор пустой.

— Почему ты отрицаешь, что ты нагваль? — спросила я, но Странник пропустил мой вопрос мимо ушей.

— Если ты не нагваль, то откуда знаешь все то, что рассказываешь мне? — попробовала я подойти с другой стороны.