Очаровательная дикарка

— Вот так уже лучше, — сказал он ласково. — Теперь твое тело готово для настоящей близости. Чувствуешь, какая ты мокрая от собственного меда?

Затем, расстегнув панталоны, Дэймон перенес ее руку на свой набухший жезл. Ее дыхание стало нервным и частым, когда она ощутила в своей ладони и увидела большой налившийся фаллос, обрамленный темными кудрявыми завитками. Элеонора восторженно вздохнула, очарованная красотой и величием мужского члена и его пугающе внушительным размером.

Дэймон обвил ее руку своей большой ладонью и слегка сжал поднявшуюся теплую плоть. Тонкие пальцы Элеоноры заскользили вокруг его твердого ствола и упругих яичек, заставляя Дэймона содрогаться от наслаждения.

— Хватит, милая, — хрипло сказал он предостерегающим тоном. — Если ты возбудишь меня слишком сильно, я не смогу себя контролировать.

— А я и не хочу, чтобы ты себя контролировал, — прошептала Элеонора, чувствуя себя бесстыдной и радостно легкомысленной.

— Нет, нет, первый раз это необходимо. Нам следует действовать, не спеша, чтобы я не причинил тебе боли.

Он лег на бок возле нее, одной рукой опираясь на локоть, а второй прижав к себе Эль. Теперь упругий, налившийся страстью мужской орган утопал в мягкой нежности девичьих бедер. Убрав черный локон с ее разгоряченного лица, Дэймон не отрываясь, смотрел на нее, и его взгляд был полон страстного желания.

— Как долго я мечтал об этом! — прошептал Дэймон, глядя на нее.

Да, она тоже мечтала о том, чтобы Дэймон овладел ею, чтобы он обнимал и целовал ее, бережно прикасаясь и лаская, и сейчас все происходило именно так, как она себе представляла.

Он провел ладонью по щеке и, наклонившись, покрыл поцелуями ее подбородок, а затем, постепенно опускаясь, все ниже, дошел до середины шеи и одновременно обхватил рукой девичью грудь. Горячее тепло, исходящее от его ладони, казалось, обжигало кожу, а губы умело продолжали терзать в сладкой муке набухшие соски.

Повернувшись, Дэймон лег сверху, так, что нижняя часть его тела очутилась между ее ног, и, подняв голову, посмотрел на девушку. Элеонора, изнывая от возбуждения и неописуемого восторга, видела, как глаза этого красивого мужчины горят сумасшедшей, первобытной страстью.

Она вся дрожала, ощущая, как лихорадочно приливает к сердцу кровь. Желание с каждой минутой нарастало с такой неистовой силой, что ей становилось страшно. Однако она не испугалась, когда его твердая плоть, оказавшись в расселине между ее ног, настойчиво стала искать вход во влажную гавань. Очень медленно и осторожно Дэймон попытался проникнуть внутрь мягкого девичьего плода, ни на минуту не сводя с Элеоноры напряженного взгляда своих темных глаз.

— Скажи, когда мне следует остановиться, — нежно прошептал он.

— Хорошо…

Однако она не хотела, чтобы он останавливался. Еще сильнее раздвинув ее бедра своими сильными ногами, он стал неумолимо входить в нее все глубже, а ее тело не оказывало никакого сопротивления, напротив, полностью расслабившись, она с радостью готова была принять его.

И когда Дэймон наконец глубоко погрузился в эту влажную теплоту, Элеонора почувствовала, что заполнена до краев мужским существом, не испытывая никакой боли. Тем не менее, он отчетливо ощущал на своей могучей груди ее, бешено колотящееся сердце и учащенное дыхание.

— С тобой все в порядке, Эль?

В низком голосе Дэймона слышалось беспокойство, и девушка поспешила ответить.

— Мне хорошо, — прошептала она.

Сейчас казалось, что слияние их тел было таким, о котором можно только мечтать, идеальным… Дэймон лежал, не шевелясь, стараясь быть осторожным и нежным, он терпеливо ждал, пока она привыкнет к его жесткой плоти, но с каждой минутой напряжение его жезла нарастало в страстном нетерпении.

Когда ее мышцы достаточно расслабились, Дэймон чуть отстранился, а потом снова резко вошел, отчего она вся затрепетала. Затем он все повторил… Чувственные движения становились все настойчивее, его плоть то глубоко погружалась в нее, то дразняще отступала, бедра двигались все более ритмично, добиваясь ответных движений, пока, наконец, ее тело не стало подаваться ему навстречу в гармонии страстного танца.

Ее глубокие вздохи постепенно перешли в протяжные стоны, а яркий огонь внутри разгорался все с большей и большей силой… От страстных движений дыхание Дэймона стало неровным, однако, входя в нее, он сдерживал мощный напор своей плоти, сосредоточившись исключительно на том, чтобы как можно дольше продлить ее удовольствие.

Элеоноре хотелось заплакать от невыносимых ощущений. Она напряглась и изогнулась под мужским телом, обжигаемая сладостными искрами, перерастающими в жаркое пламя. Когда сексуальное безумие достигло пика, наслаждение взорвалось глубоко внутри, только что родившейся женщины и Элеонора в экстазе громко закричала…