Очаровательная мстительница

– А что? – придушенно просипел чиновник, кажется, не представлявший себе, что же, в принципе, может быть важнее.

– Ваша партнерша Ольга Котова, – любезно пояснил Олег. – Ведь она вам самому как кость в горле, я прав? И вы не сильно расстроитесь, если Фараонша попадет в руки правоохранительных органов.

Красносельцев помрачнел. Узкие очки сползли на кончик его мясистого носа, губы зашлепали, лоб перерезала вертикальная складка.

– Она меня убьет, – выдал он наконец.

– Бросьте, Андрей Сергеевич, неужели вы совершенно не верите в силу родной милиции? – безмятежно отозвался Олег. – Поверьте, мы схватим ее раньше, чем она успеет до вас добраться. А вас сумеем защитить.

– Она убьет меня, – с тупым убеждением повторил Красносельцев.

– Что ж, дело ваше, – добродушно ответил Олег и улыбнулся. – В таком случае ничего сделать для вашего брата я, к сожалению, не смогу. Будем надеяться, что в камере предварительного заключения с ним обойдутся не слишком сурово. Хотя… До свидания, Андрей Сергеевич.

Он развернулся и пошел прочь, с удовольствием прислушиваясь к аппетитно хрустящему под ногами снегу. И медленно считал про себя: «Один, два, три…» На цифре семь за спиной раздалось пыхтение. Олег обернулся. Красносельцев догонял его, отдуваясь на бегу и тряся полами распахнутого пальто.

* * *

В Нефтеюганске оказалось, что ситуация серьезнее, чем думала Ольга. Рыдающая Надя то ли забыла упомянуть, что один из убитых Витьком в перестрелке людей был милиционером, то ли сама об этом не знала. Адвокат, которого Ольга привезла с собой из Москвы, сухенький старичок по фамилии Маргулис, только крякнул, ознакомившись с материалами дела, и, посмотрев на Ольгу поверх маленьких круглых очков, пожевал губами.

– Сложно, Ольга Александровна, очень сложно. Благоприятного исхода обещать не могу.

– Я понимаю, – кивнула Ольга. – Сделайте все, что будет возможно.

Даже ее юридических знаний хватало, чтобы понять, что Витьке светит пожизненное. И ни ее связи, ни деньги, ни самый лучший адвокат не смогут его спасти.

Единственное, чего она добилась благодаря связям, – это свидания с Витьком. Ольга смотрела на него, заросшего густой щетиной, осунувшегося, хмурого, и видела востроглазого мальчишку, ловко умевшего стянуть то, что плохо лежит, а потом сбыть товар с рук. В те далекие годы Витек трезво себя оценивал и никогда не пытался прыгнуть выше головы. Знал, что на серьезные вещи у него не хватит соображалки, и ограничивался мелкими кражами. Кто знает, не появись она в его жизни, может быть, так бы и продолжалось. Да, Витек не заработал бы себе на квартиру и понтовую тачку, но был бы в порядке. Даже если бы и влетел в неприятности с законом, ему точно не грозило бы пожизненное заключение.

Может быть, это ее вина? Это она приносит близким только горе и смерть? Походя ломает их судьбы и, перешагнув через осколки, идет дальше? Эти мысли неприятно скребли внутри. Ольга привыкла считать, что она, конечно, не ангел, что может быть жестокой и беспощадной – но только к чужим. За своих она перегрызет глотку любому и сделает все, чтобы они были благополучны. В итоге же получалось, что ничего хорошего ее забота этим своим не приносила. От Машки остался только серый гранитный камень с фотографией, с которой она весело смотрела удивительно живыми карими глазами. От Витьки – вот этот изможденный мужик с потухшим взглядом.

– Олька, прости, – хрипло начал он. – Прости меня, идиота. Ты была права, а я не слушал…

– Прекрати, – поморщившись, перебила она. – Не люблю пустые сожаления. Маргулис сделает все, что можно будет.

Витька покосился на дежурившего в помещении для свидания мента и хрипло зашептал:

– Напряги Красносельцева. Он же депутат, он сможет…

– Не трещи попусту.

Ольга тоже обернулась на безмолвного соглядатая. Мысль обратиться за помощью к Красносельцеву ей и самой приходила в голову. Только чиновник, разумеется, ради нее стараться не станет. У них и так не то чтобы дружба и взаимопонимание. Что он с нее потребует взамен за услугу?

Да и хватит ли веса Красносельцева, чтобы помочь?

– Витька, слушай. За Надежду и сына не волнуйся. Чем бы дело ни кончилось, они будут в порядке. Это я тебе обещаю, – твердо произнесла она.

– Спасибо! Спасибо тебе!

Витька потянулся взять ее за руку, но милиционер сухо прикрикнул:

– Не прикасаться!

И Витька воровато отдернул пальцы. Его затравленный взгляд, новая манера втягивать голову в плечи говорили о том, что он уже сломлен и смирился со своей участью. И, несмотря на просьбы, не надеется отсюда выйти.

– Олька, ты лучшая… – только и выговорил он.

– Не лучшая, – возразила Ольга. – Дай мне волю, я бы за твои художества отделала тебя, как бог черепаху.

Витька тихо рассмеялся, и в лице его впервые за их встречу появилось что-то живое.

– Но есть вещи, которые решаются по понятиям, – добавила Ольга. – Твой пацан всегда будет сыном нашего брата. И ничто этого не изменит.

– Время истекло, – объявил милиционер.