Очаровательная плутовка

Его мысли вернулись к Эйприл. В отличие от Агаты ей безразличны и его титул, и его состояние. Ей вполне хватало его любви. Какой же он дурак, что подумал, что сможет отдать ее кому-то! Эйприл бесценна. Он и дня без нее не проживет.

— Агата, ты восхитительное создание, — сказал Райли, ласково поцеловав ее в щеку. — Но наша дружба в прошлом. Все было очень мило, когда мы были молоды. Теперь мы оба достаточно умны, чтобы понять — прошлого не вернуть.

— Дорогой, не говори так. Все получится. Потому что я люблю тебя. Я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее. — Она обняла его за шею и прижалась к нему всем телом. — И в том числе — самая лучшая женщина.

Она приблизила к нему лицо, и ее губы, мягкие и пухлые, прикоснулись к его губам, возбуждая в нем желание, показывая, какой восторг сулит ему близость с ней. Райли положил руки ей на плечи и решительно отстранил.

— Агата, самая лучшая женщина у меня уже есть. Это Эйприл.

Если бы он ударил ее по щеке, она не выглядела бы такой оскорбленной.

— Понятно, — сухо произнесла Агата и, переступив через брошенную на пол накидку, подошла к креслу, на ручке которого висел подбитый мехом плащ. — Ты очень изменился, Райли. Ты совсем не такой, каким я тебя когда-то знала.

— Возможно. В моей жизни появилось кое-что новое, и я искренне сожалею, что это изменило нашу дружбу. Я всегда буду с признательностью вспоминать близость с тобой.

Он поцеловал ей руку.

У Агаты дрогнули губы, но она быстро овладела собой.

— Значит, теперь это всего лишь воспоминания?

Он подал ей руку:

— Позволь тебя проводить.

— Что, черт возьми, с тобой происходит?

Дженни посмотрела на подругу, которая лежала, свернувшись в клубок, на кровати, хотя уже наступил день.

— Уйди, — послышался приглушенный одеялом ответ.

— И не подумаю.

Дженни сдернула с нее одеяло.

— Иди к черту!

Эйприл снова натянула одеяло.

— Ты заболела?

— Да. Заболела от расспросов. Уходи.

— Не уйду, пока ты не поднимешься с кровати.

— Зачем? Чтобы Джона смотрел на меня с отвращением? Или чтобы ты чуралась меня?

— Эйприл Роуз Джардин! Вот уж не помышляла, что оживу до дня, когда ты станешь себя жалеть. Ходишь понурая и надутая. Стоило пожить среди знати, как ты сникла.

— Я ничего не могу с собой поделать. — Эйприл надула губы и села. — Неужели ты не видишь, что все из рук вон плохо?

— Извини, но я этого не вижу. Ты выходишь замуж самого выгодного жениха во всей Англии! Да ты отхватила такого мужчину, о котором мечтает любая. Но разве ты можешь признаться, что по уши в него влюбилась?! Гонору много. Ну и дела! Посмотри на себя — судомойка, которая думает, что слишком хороша для лорда, и скорее останется герцогиней Мусорное Ведро, чем станет настоящей. Ты совсем свихнулась.

— Дженни, ты просто не понимаешь…

— Нет, понимаю, потому что мы с тобой в одном положении. Мы обе без памяти влюбились в мужчин выше нас по положению. Эти мужчины честные и уважаемые. А мы… мы из грязи, но нам чертовски повезло завоевать их любовь. Может, они и не ангелы, однако им пришлось многим пожертвовать ради любви к таким, как мы с тобой. Нам повезло.

У Эйприл на глаза навернулись слезы.

— Он меня не любит. Он даже не может находиться в одном городе со мной, не говоря уже об одной и той же комнате.

— Ой! Тогда почему он только что подъехал в карете?

— Что?

— Он внизу, здоровается с его светлостью.

— Сто чертей! — Эйприл спрыгнула с кровати и стрелой метнулась к умывальнику. — Почему ты до сих пор молчала?

— Я думала, тебе все равно.

— Ты порой бываешь такой свиньей.

Дженни засмеялась и помогла Эйприл облачиться в дневное платье.

Через десять минут, когда Эйприл лихорадочно расчесывала спутанные волосы, они услышали стук в дверь.

— Войдите.

Дверь распахнулась — на пороге стоял Райли. У Эйприл перехватило дыхание. Он выглядел таким элегантным в темно-зеленом сюртуке и жилете кремового цвета.

— Милорд… Вы вернулись.

— С приездом, милорд, — поприветствовала Райли Дженни, делая реверанс.

— Благодарю. Дженни, оставь нас на минуту.

Дженни направилась к двери, а Эйприл застыла, не в силах пошевелиться. Целую неделю она страдала от того, что не может поговорить с ним, сейчас же, когда он стоял перед ней, она не могла найти слов. Что ей сказать? Что в его отсутствие она сделала кое-что полезное? Но что? Вред, нанесенный его семье, ей не исправить.

Она молча смотрела на него. Он выглядел как-то по-иному, не так, как в прошлый раз, когда они говорили. Он не стал менее красив, но под глазами появились темные круги, а щеки ввалились.

— Вы выглядите усталым, милорд.

— Как и ты.

Эйприл в смущении начала разглаживать смятое покрывало на кровати.

— Не хотите ли присесть?

— Да нет. Поездка из Лондона оказалась утомительнее, чем обычно. У меня затекли ноги, и я с удовольствием постою.

Они оба испытывали неловкость.

— Может быть, вы желаете что-нибудь выпить?