Очаровательная плутовка

— Нет. Я пришел сказать тебе… что я… Я хотел сказать… — Он посмотрел на свои сапоги и прокашлялся. — Я хотел сказать, что я все устроил с теми, кого ты обманула. Кларендон, Пул, Эрншо, Глендейл… все они приняли от меня деньги в счет возмещения убытков. Маркем оказался более несговорчивым, но я его не оставлю покое. Им, конечно, было весьма неприятно говорить со мной об этом, но тебе повезло, так как эти четверо — самые жадные люди во всей Англии. Итак, теперь, я полагаю, ты можешь не бояться, что кто-нибудь предъявит тебе обвинения.

Эйприл стояла, опустив голову, — ей было безумно стыдно.

— Благодарю вас за то, что уладили это.

Райли кивнул в ответ и, помолчав, сказал:

— Приготовления к бракосочетанию уже начались. Этим занимается мой секретарь. Я дал ему указания разослать приглашения как можно большему количеству важных особ.

Эйприл сделалось грустно. Скоро он представит ее своим знакомым как жену, и они, несомненно, все будут разочарованы, впрочем, как и он сам. Если бы она не влезла нагло в его жизнь, он женился бы на девушке воспитанной и родовитой. И, что намного важнее, на той, которую искренне любит. Такой человек, как он, мог бы выбрать любую девушку. Но чтобы спасти семью от краха, он вынужден жениться на ней. Она лишила его возможности выбрать жену по своему вкусу, а это самое унизительное, что с ним случилось по ее вине.

— Твое главное занятие сейчас и твоя обязанность — это выбрать свадебный наряд. Надеюсь, тебе понравится вот это.

Он извлек из-под мышки шкатулку и велел Эйприл сесть перед туалетным столиком. Поставив шкатулку, он открыл ее.

Полуденное солнце, проникавшее через окно, зажгло ослепительным огнем бриллиантовое ожерелье.

Эйприл охнула, а Райли вынул ожерелье из шкатулки и застегнул на ее шее. Драгоценные камни бросали разноцветные отблески на кожу. Эйприл не могла оторвать глаз от этого великолепного украшения.

— Ожерелье принадлежит моей семье не один десяток лет. Моя мать надевала его на свадьбу, а теперь оно твое.

Его пальцы коснулись ушей Эйприл, и она только сейчас заметила, что ожерелье дополняют еще и серьги. Райли вдел ей их в мочки.

У нее закружилась голова.

— Нет, я не могу… — сказала Эйприл, когда на ее волосах оказалась тиара из бриллиантов и перламутра. — Милорд, это слишком дорогое украшение.

Райли приблизил к ней лицо, и они вместе посмотрели в зеркало.

Эйприл склонила голову, чтобы скрыть набежавшие слезы, и сняла тиару.

— Я не чувствую себя герцогиней. Нет, чувствую — герцогиней Мусорного Ведра!

Райли недоуменно засмеялся:

— Герцогиней чего?

От слез у нее прервался голос.

— Я мошенница, самозванка, обманщица. Я не герцогиня. Я низкое, презренное существо. Я не сделала ничего, чтобы заслужить эти драгоценности. Все, что я сделала, — это принесла вам беду и несчастье. Но я этого не хотела. Если бы я только могла, я бы все вернула обратно… Райли, я действительно раскаиваюсь во всем. О, я не должна к вам так обращаться… И за это тоже простите.

У него на лице промелькнула улыбка.

— Эйприл, подожди…

Но у нее так накипело на душе, так многое необходимо было сказать.

— Я знаю, что вы сожалеете о том, что встретили меня. Я вас не виню. Но я не хотела делать вас несчастным. Честно, не хотела. Я знаю, что вы мне не верите, да и с чего вам мне верить? Я столько раз вам врала. Но больше я не буду врать. Никогда. Я обещаю.

Он снова улыбнулся:

— Эйприл, послушай меня. Я…

— Я хочу, чтобы вы женились на той женщине, которую выберете, на той, кого по-настоящему полюбите. Я знаю, вы предпочли бы, чтобы эти бриллианты носила леди Агата. Она… она… та, кем я никогда не стану. Я знаю, что была с ней злой, но лишь потому, что ревновала к ней… такой красивой и гордой. Неудивительно, что вы любите ее, а не меня. Я смогу жить тихо, незаметно, не привлекая к себе внимания. Обещаю. Вы никогда обо мне не услышите. Я хочу, чтобы вы были счастливы. Только скажите, что вы не испытываете ко мне ненависти. Потому что если вы меня ненавидите…

Райли зажал ей рот ладонью и посмотрел совсем не сурово, а скорее весело.

— Хватит! Господи, женщина, ты дашь мне вставить хоть слово?

Она промямлила что-то невразумительное. Тогда он убрал руку и вытер ее мокрые щеки.

— Я не испытываю к тебе ненависти. Совсем наоборот.

— Что? — пискнула она.

— Эйприл… — начал он, покачивая головой, — с чего ты взяла, что я влюблен в Агату?

— А разве нет?

Он снова покачал головой:

— Она не та женщина, которую я выбрал бы в жены. А ты — да.

— Почему? — задала она глупый вопрос. — Я хочу сказать… почему я?

— Обернись. — Он положил руки ей на плечи и повернул лицом к зеркалу. — Что ты видишь?

Она смотрела на свое отражение. Каштановые волосы спутанными прядями упали на спину, непослушные завитки прилипли к мокрым щекам. Веки припухли, а губы приоткрыты, под подбородком — тяжелая россыпь бриллиантов холодит кожу и выглядит совсем неуместно.

Эйприл встретила в зеркале его взгляд.

— Отвратительное существо, какой-то зверек, которого переехали колеса повозки.

Он засмеялся:

— Смотри внимательнее.