Очаровательная плутовка

Флетчер улыбнулся, не желая делить со своим другом свои самые потаенные мысли. Не в этот раз, когда его сердце было поглощено чувством так, как никогда раньше, даже когда он был с Кристиной Денхам.

— Ах, Бэк, — сказал он бархатным голосом. — Ты так давно меня знаешь. Конечно, я не рад, совсем не рад. Ты знаешь это, я знаю это, и, когда я буду готов, наш маленький конюх тоже узнает это.

— Когда ты будешь готов? — Мускулы Бэка напряглись от этих слов Флетчера. — О-о, я знаю этот взгляд, и не могу сказать, что он мне нравится. Ты задумал что-то плохое, не так ли, Флетчер?

Вставая, Флетчер принял как можно более невинное и обиженное выражение лица — примерно такое, какое принимала тетушка Белльвилль, когда ей удавалось увидеть сироп из инжира, за который она тут же принималась украдкой.

— Я? Неужели ты будешь настаивать на том, что я — плохой или даже мелочный человек? Неужели ты думаешь, что я собираюсь наказать бедную Розали Дарли только за то, что она переоделась в мальчика, выдавала себя за конюха, позволила мне спать рядом с ней обнаженным, как в день своего пришествия в это мир и вообще провела меня через все круги ада? За то, что она стояла и смотрела, как я начинаю сходить с ума от осознания того, что меня тянет к ней, и в то же время пытаюсь убедить и себя, и ее, что я более мужественный, чем джентльмен Джексон в свои лучшие годы, — если ты засмеешься Бэк, клянусь, я насажу твое сердце на вертел, — и все это потому, что она хотела узнать меня получше? Можешь ли ты поверить, что человек — я — падет так низко, чтобы мстить этому сводящему с ума, несущему одни неприятности ребенку, такому, как моя подопечная?

Бэка совершенно не тронула эта тирада, хотя мысль о том, что Флетчера тянуло к мальчику, веселила его. Скрестив руки на груди, он ответил сухо:

— Да, Флетч, могу.

Флетчер широко улыбнулся:

— Ах, Бэк, как хорошо ты знаешь меня. Конечно, я заставлю ее немного попрыгать перед тем, как сказать, что я знаю, кто она. Мне будет стыдно, если я этого не сделаю.

— Конечно, ты хочешь оставить мне возможность стыдиться за тебя, — покорно проворчал Бэк, опять усаживаясь в кресло. — Это плохо кончится, помяни мое слово. Я это нутром чувствую и участвовать в этом не хочу. И какой именно подлый план поселился в твоей голове? И почему ты попросил принести эту ванну сюда? Ты уже мылся этим утром.

Флетчер покачал головой:

— Сколько же противоречия в тебе, Бэк! Ты не хочешь иметь ничего общего с моей идеей, но настаиваешь на том, чтобы знать все детали. Думаю, я не скажу тебе.

Бэк не испугался этой угрозы:

— Пойду к мисс Розали Дарли и расскажу ей, что мы в курсе, что она — это она.

Флетчер взглянул на манжеты своей рубашки:

— Все-таки удивительно, как мало страха я вселяю в людей, проживающих в этом доме. Видимо, если не считать инцидента со слоновьими ногами, тетушка Белльвилль — моя единственная отрада, особенно в свете того, как она вдруг обеспокоилась состоянием моих финансов. Вы же, вместе с Лезбриджем, кажется, уверены, что имеете Богом данное право задирать меня при каждой возможности.

— Так что ты планируешь? — снова спросил Бэк, отсутствие соответствующей реакции которого на эту грозную речь демонстрировало глубокую привязанность к хозяину и знание того, что Флетчер никогда не бывает по-настоящему злобным.

— Мне нужно три дня, как мне кажется, — ответил Флетчер, глядя, как двое слуг принесли кадки с водой для его ванны. — Этого хватит для того, чтобы миссис Билль, которая, как я уверен, окажется самой ядовитой змеей, а также Сойер, кто бы он ни был, присоединились к нам здесь после того, как мое письмо достигнет фермы Хиллтоп. Один день для того, чтобы сделать Билли Бэлкема — Господи, как я ненавижу это имя: Бэлкем почти как Белден, как будто она нарочно так придумала, так вот, для того чтобы сделать его посмешищем, и еще два дня для того, чтобы тетушка Белльвилль вышколила ее к приезду гостей.

— После чего ты, разумеется, объявишь о том, что ты не только согласен стать опекуном мисс Дарли, но и готов предложить ей руку и сердце? — с надеждой уточнил Бэк.

— Именно, — согласился Флетчер, выпроваживая Бэка из комнаты, — если только я не придушу ее раньше. А теперь, друг мой, извини, но тебе надо уйти. Билли Бэлкем скоро присоединится ко мне, чтобы помочь мне принять ванну.

Бэк споткнулся на выходе:

— Помочь тебе с ванной? Но она… Но ты… Флетч, нет! Я должен сказать нет. Ты не можешь так поступить!

— Конечно, могу, Бэк. Хочешь пари, что я это сделаю? — спросил Флетчер, глядя, как Розали идет к ним по коридору с кислым выражением на довольно чумазом лице. — О, Билли, ты пришел, чтобы присоединиться ко мне! Как мило. Ты хорошо разместился, точно? Попрощайся с Бэком, он как раз уходит. Возможно, ты больше не увидишь его, потому что я собираюсь отправить его инспектировать мое небольшое поместье на Ямайке.

— Ты этого не сделаешь, Флетч, — пробормотал Бэк себе под нос.

— Посмотрим, — предупредил Флетчер; его улыбка была широкой, но глаза холодными. — Та скульптура, которую ты видел в Лондоне, или путешествие на Ямайку.