Очаровательная попрошайка

После смерти брата он, по-видимому, решил, что пора осесть на одном месте. Он снова женился и вернулся назад, рассчитывая дать своей дочери новую мать. В данный момент они живут вместе с дядюшкой, сэром Родериком Хорсфилдом. Это дядя первой миссис Рестарик. Но это лишь временно. Его жена занята подыскиванием подходящего дома в Лондоне. Цена их не смущает. Они купаются в золоте.

Пуаро снова вздохнул.

— Я выслушал историю сплошного благополучия. Все преуспевают. Все из хороших семейств и пользуются всеобщим уважением. Их родственники тоже люди весьма уважаемые. В деловых кругах о них прекрасное мнение. И всего лишь одно темное облачко на этом лучезарном небосклоне. Девушка, у которой «не все дома», которая завела дружбу с сомнительным юношей, неоднократно попадавшим на заметку полиции. Девушка, которая, возможно, пыталась стрелять, пыталась отравить мачеху и которая страдает от галлюцинаций либо действительно совершила преступление. Так вот: все это совершенно не вяжется с той картиной, которую вы мне только что нарисовали.

Мистер Гоби печально покачал головой и заявил:

— В каждой семье есть своя черная овца.

— Нынешняя миссис Рестарик очень молодая женщина. Как я полагаю, это не та особа, с которой он когда-то болтался?

— Нет, нет. Та афера скоро кончилась. По всем отзывам, это была чуть, не уличная девка, да к тому же и с ужасным характером. Как ей удалось его обкрутить — не представляю. По молодости и глупости, наверное.

Захлопнув записную книжечку, мистер Гоби вопросительно посмотрел на Пуаро:

— Вы хотели бы, чтобы я еще сделал что-нибудь?

— Да. Я хочу знать несколько подробнее о первой жене Эндрю Рестарика. Она была инвалидом, часто лежала в больницах. Что это были за лечебницы? Не психиатрические ли?

— Мне уже ясно, месье Пуаро.

Мистер Гоби хотел подняться, но Пуаро добавил:

— Ну и все случаи ненормальности в семье по обеим линиям.

— Теперь я вас покидаю,— сказал Гоби,— до свидания, сэр...

После ухода Гоби Пуаро еще долго сидел с задумчивым видом. Несколько раз он поднимал и опускал брови. Было ясно, что что-то его сильно удивляет.

Потом он позвонил миссис Оливер.

— Я уже предупреждал вас о необходимости быть осторожной. Повторяю еще раз: будьте предельно осторожны!

— Чего же я должна остерегаться!

— Прежде всего самой себя. Я почти не сомневаюсь, что эта история чревата последствиями, вернее, опасностями. Вы легко увлекаетесь. Опасность же грозит всем тем, кто будет проявлять неумеренное любопытство и совать свой нос туда, где он нежелателен. В воздухе пахнет убийством. Я не хочу, чтобы вы оказались жертвой.

— Получили ли вы предполагаемую информацию?

— Да, кое-что. В основном сплетни и слухи, но похоже, что в Бородин-Меншен что-то произошло!

— Что именно?

— Кровь во дворе.

— Господи! Совсем как заголовок в старинном романе: «Пятно на лестнице». Теперь же чаще встречаются заголовки типа: «Она сама добивалась своей смерти».

— Очень может быть, что в действительности никакой крови во дворе не было, она явилась плодом фантазии ирландца-портье.

— Кто-нибудь расплескал бутылку молока, на земле получились мокрые пятна, ну, а в темноте он не разобрался... Все же, что там случилось?

Пуаро прямо не ответил.

— Девушка считала, что она «могла совершить преступление». Не имела ли она в виду это убийство?

— Вы хотите сказать, что она кого-то и правда застрелила?

— Можно предположить, что она в кого-то стреляла, но, скорее всего, промазала. Несколько капель крови — только и всего. Никакого трупа.

— О, господи! Какая неразбериха! Честное слово, если человек способен удрать с того места, где в него стреляли, никто не посчитает его убитым.

— Мне думается, все это куда более сложно,— сказал Пуаро и повесил трубку.

— Я очень беспокоюсь,— сказала Клавдия Рис-Холланд.

Она налила себе кофе из стоящего посередине стола кофейника. Фрэнсис Кери зевнула. Девушки завтракали на своей маленькой кухоньке. Клавдия была готова отправиться на работу, на Фрэнсис все еще были надеты пижама и цветной халат.

— Беспокоюсь из-за Нормы,— продолжала Клавдия.

Фрэнсис снова зевнула.

— Я бы не стала на твоем месте беспокоиться. Не сомневаюсь, что рано или поздно она позвонит сюда или явится.

— Так ли это? Знаешь, Фрэн, я не могу не думать...

— Не могу никак тебя понять,— протянула Фрэнсис, наполняя вторично свою чашку. Она осторожно поднесла ее к губам и сделала глоточек.

— Я вот что хочу сказать: вообще-то Норма не наша забота, верно? Ведь мы не приставлены смотреть за ней или кормить ее с ложечки. Она не малое дитя и просто разделяет с нами общую квартиру. Откуда в тебе материнское участие? Нет, меня она нисколько не волнует!

— В этом я как раз и не сомневалась. Ты вообще не способна ни о чем волноваться. Но у меня, к сожалению, другой характер. И потом, у нас разное положение...

— Потому что ты ответственная квартиросъемщица, что ли?

— Как ты не понимаешь, что у меня довольно щекотливое положение...

Фрэнсис зевнула во весь рот.