Очаровательная скромница

Через неделю после венчания – за это время маркиз и его супруга ни разу не покидали городского дома, да и из спальни почти не выходили, предаваясь чувственному наслаждению – маркиз приехал в «Уайтс», чтобы выпить с мистером Гидеоном Коулом. Он специально так выбрал время, чтобы не встречаться с Уотерберном и Данди.

У него было еще одно дело.

В момент его появления оживленный гул голосов стих. В тишине слышался только храп полковника Кефевра. Но спустя мгновение присутствующие опять возбужденно заговорили. Несмотря на то что венчание было тайным, слухи о нем расползлись по Лондону. В обществе гадали, изменился ли маркиз, стал ли более домашним и менее устрашающим.

Но если так, почему все испуганно ерзали на стульях и нервно ждали, что он скажет?

Джулиан отдал плащ и шляпу лакею, благосклонно выслушал его поздравление с бракосочетанием, поблагодарил и прошел к своему месту.

Там он расположился за столиком, взял принесенный лакеем эль, отпил несколько глотков, дождался Гидеона Коула и, убедившись что друг утолил жажду, громко изрек:

– Знаешь, Гидеон, недавно я обнаружил очень странную вещь. Оказывается, теперь немодно быть модным.

Шум усилился. Его слова повторяли на все лады, анализировали, обсуждали, передавали из уст в уста. Прошло совсем немного времени, и в свете уже стали обмениваться подозрительными взглядами, определяя, кто выглядит более «модным», и опасаясь услышать подобное обвинение в свой адрес. На Роттен-роу гуляющие теперь обменивались не приветливыми или завистливыми, а откровенно враждебными взглядами, резко возрос спрос на простых непородистых лошадей. В бальных залах воцарилось напряжение. На званых вечерах, всегда долгожданных и веселых теперь гости, по большей части, молчали, бросая друг на друга неприязненные взгляды и пытаясь определить кто из них самый немодно модный.

Феба обо всем этом не знала и отметила лишь одно:

– Ты как-то необычно весел.

– Разве? Это ты принесла веселье в мою жизнь.

Несколько недель маркиз откровенно наслаждался происходящим, после чего приступил к выполнению второй части своего плана.

– Хотя, – задумчиво сообщил он Гидеону Коулу, отметив, что к его словам напряженно прислушиваются, – мне кажется, в моде должна быть оригинальность. Необычные вещи и люди. Ты со мной согласен? – Он сделал короткую паузу, прежде чем нанести решающий удар. – Знаешь, я не могу себе представить ничего более абсурдного, чем близнецы. – Он жалостливо засмеялся. – Что может быть менее оригинальным, чем два абсолютно одинаковых человека.

Дело сделано.

Лондонское общество воспрянуло духом. Люди были искренне признательны за то, что им наконец указали направление. В обществе быстро решили: все просто. Те, кто раньше считались самыми модными, теперь стали самыми немодными. Люди стали шарахаться от близнецов Силверторн, Уотерберна, Данди и Камбера. В конце концов Данди и Уотерберн, говорят, записались в иностранную армию, а сестры Силверторн отправились в путешествие по монастырям – только чтобы быть подальше от Лондона.

Когда маркиз с женой впервые появились на Роттен-роу, сначала ей все улыбались, потому что она была оригинальной и потому что никто не осмеливался поступать иначе, учитывая, за кого она вышла замуж. А потом ей стали улыбаться, поскольку было невозможно не растаять в исходящих от нее лучах счастья.

Но маркиз все еще заставлял людей слегка нервничать.

Удовлетворенный тем, что использовал свое влияние на благое дело, маркиз с удовольствием погрузился в семейную жизнь с Фебой. Ночью Харибда спал в их постели. А когда кот благосклонно позволял Джулиану почесать свой пушистый живот, его счастью не было предела.