Очаровательный злодей

– Передай им, что я их люблю, – попросил я, хоть я уже и говорил им это. Разумеется, я сказал, когда они звонили. Я действительно любил их. И всегда буду любить.

Отец кивнул и помахал мне. После этого мы быстро поднялись в палату, которая, как я полагал, предназначалась только для меня.

И потому мое дыхание перехватило, когда я увидел Клио.

Девушка лежала там, в моей операционной, изголовье ее кровати было приподнято. Она была в медицинском халате, как и я, простыня накрывала ее до талии.

И она была вся в синяках.

Правая сторона ее лица была полностью фиолетовой, под глазами припухлости. Еще Клио подстригли волосы, обрезав их до плеч, а на голове у девушки была повязка, где, судя по всему, ее побрили.

Мой желудок сжался, сердце бешено заколотилось, и моя потребность быть рядом с ней придавила меня, как тяжелый груз. Я хотел оборвать все трубки и взять ее, обнять и защитить. Я хотел, чтобы на этой койке лежал я.

Я так сильно желал, чтобы это был я.

Клио была сопутствующим ущербом во всей этой истории, и когда доктор подкатил меня поближе, я просто не сводил с нее глаз.

– Мы подумали, ты захочешь ее увидеть, – сказала доктор Филдхаус. – Она настоящий боец.

Еще бы. Эта девушка совершила настоящий подвиг, пережив меня и все, что я натворил. Я сглотнул.

– Можно мне прикоснуться к ней?

Я не должен был спрашивать об этом, не имел права спрашивать, но когда доктор Филдхаус кивнул, первое, что я сделал, это потянулся к руке Клио.

Рука была такой же теплой, мягкой и невероятно красивой, как и сама девушка. Я не хотел ее отпускать.

Прикасаться к ней было так глупо.

Это заставило меня хотеть большего, того, на что я не имел права. Это заставило меня отдать свое кольцо отцу, чтобы он передал его ей, но я отдал его без всякой задней мысли. Дело в том, что никто после Клио не мог бы обладать этой частью меня, это было невозможно. Раньше был лишь я.

Потом были я и Клио.

У нее всегда будет часть меня. У нее всегда будет этот кусочек, и нынешняя операция станет символом этого. Я смогу прожить остаток своей жизни, зная, что всегда буду частью этой девушки.

Даже если в конце концов это все, чем я смогу быть.

Я провел пальцами по ее запястью до локтя, наслаждаясь этими моментами так долго, как только мог. Наконец, доктор Филдхаус спросила меня, готов ли я, и я не колебался. В тот момент, когда я засну, Клио избавится от своего кошмара.

И в тот момент, когда она проснется, я избавлюсь от своего.

Глава 35 Клио

Мои конечности обмякли. Тело пульсировало. Мои ресницы распахнулись, и мягкий свет в комнате пронзил болью мой череп.

Я застонала.

– Рик… О боже. Рик, она очнулась. Позови врача!

Очнулась?

Я была без сознания.

Теперь я знала это, и голос мамы раздался совсем рядом, когда та подошла ко мне. Во рту было странное ощущение, словно кто-то засунул в него штук тридцать ватных шариков.

– Малышка. О боже, – мама коснулась моего лица, в ее глазах стояли слезы, и я не понимала почему. Мягкие пальцы коснулись нежной кожи моей щеки. Все пульсировало. Все болело, и у меня было такое ощущение, будто кто-то ударил меня по голове, отошел и ударил снова.

– Мам… – Мой голос прозвучал напряженно и надтреснуто, и от одного этого звука у мамы потекли слезы. Слово «чудо» сорвалось с ее губ. Моя рука была прижата к боку. Я не могла пошевелить ею. Я не могла пошевелить ничем. Все мое тело было словно налито свинцом, и любое движение причиняло боль. Особенно в боку.

Я чувствовала себя так, словно кто-то разрезал меня изнутри, и когда я снова попыталась пошевелиться, мама положила руку мне на плечо.

– Не двигайся, детка, – сказала она, но улыбнулась при этом так широко, словно я достала ей звезду с неба. Мамины глаза сверкали от слез. – Ты попала в аварию.

В… аварию?

Я хорошо помнила это, грохот и столкновение. Я даже помнила, когда вращение наконец прекратилось и все внезапно погрузилось во тьму.

Но этого я не помнила, а меня явно окружала больничная палата. Я лежала в кровати, подключенная к аппаратуре и обколотая капельницами. Моя левая рука была прижата к боку, и я не могла ею пошевелить. Мои пальцы на руках и ногах скрючились, но, похоже, работали.

– Клио, – вошел мой приемный отец, и на его лице было написано столько радостых эмоций. Подходя ко мне, он прижал кулак ко рту. – Здравствуй, милая.

– Привет, пап. – Слова прозвучали мягко, но их было достаточно, чтобы на его глазах тоже выступили слезы. Отец прикоснулся к моим волосам, и я поняла, что кто-то их остриг. Теперь они мягкими кудряшками рассыпались по плечам.

– С возвращением, Клио.

В дверях стояла женщина небольшого роста с темными глазами и доброй улыбкой. На ней был белый халат, а с шеи свисал стетоскоп, так что я предположила, что это тот самый врач, о котором говорила моя мама.

Она улыбнулась.

– Меня зовут доктор Филдхаус. Как чувствуешь себя с утра?

С утра. Было утро, когда все провалилось во тьму. Это тот же день?