Очаровательный злодей

– Ты знаешь, что я люблю тебя, тупой засранец, – усмехнулась она, и в ее голосе прозвучало больше эмоций, чем я хотел бы услышать. У меня едва хватило сил на все это. Мои мамы совершенно расклеились, прежде чем наконец отпустили меня. Десембер шмыгнула носом. – Позвони нам, как только сможешь.

– Да, попроси своего отца позвонить нам, даже если сам не сможешь, – нахмурившись, сказал Ройал. Он сидел рядом с девушкой. – Как только тебя вывезут из операционной, я хочу услышать звонок.

У Рика был список людей, которым нужно было позвонить и написать, и имя Ройала было среди них.

– Он уже знает, – ответил я, глядя, как мой приятель погладил по плечам свою невесту. Она послала мне воздушный поцелуй, прежде чем отойти, но Ройал остался.

– Похоже, все, что я могу сказать, это «не умри», – пожелал он. Он был одним из немногих, кто не пытался меня отговорить и убедить подумать дольше и тщательнее. Друг слегка улыбнулся. – Кого я обманываю? Я даже при всем желании так просто от тебя не отделаюсь.

Насчет этого он был чертовски прав, и я посмеялся, покачав головой.

– Других последних слов не будет? Никаких «остановись и обдумай все хорошенько, Джакс»?

Я идеально передал выражение лица чопорного мистера Знайки, парня, который всегда относился к себе слишком серьезно. Таков уж был Ройал, наш лидер. Он держал всех нас, парней, в тонусе, и так было со школы.

Где-то внутри своей квартиры друг покачал головой.

– Я буду лишь зря сотрясать воздух.

– Почему?

– Потому что ты уже сидишь на этой кровати, – утвердительно произнес он, широко улыбнувшись. – И это говорит мне о многом.

Думаю, так оно и есть, недаром этот парень был моим первым лучшим другом.

– Люблю тебя, чел, – сказал он, постучав костяшками по экрану, и я сделал то же.

– Люблю тебя.

Перед операцией напоследок ко мне заглянул отец, проверить как я и убедиться, что все в порядке. Мэгги тоже пришла с ним ненадолго, и, обняв меня, она произнесла безмолвную молитву. Я никогда не был особо религиозен, но пока она молилась, Клио не выходила у меня из головы. Я всем сердцем хотел, чтобы эти молитвы дошли до нее.

– Большое тебе спасибо, – сказала Мэгги. Казалось, она выплакала уже все слезы, но тем не менее продолжала их утирать. Рик дал ей свой носовой платок, и большую часть дня мачеха проходила с ним в руках. После того как она вышла из палаты, папа подошел ко мне.

– Они так и не дали вам увидеться с ней, верно? – спросил я. Насколько я знаю, никому из нас не дали. Все происходило слишком быстро.

Рик покачал головой.

– Нет, но доктора говорят, что ее состояние до сих пор стабильное.

– Хорошо.

Он кивнул и затем посмотрел на меня так, словно хотел взять меня за руку, и я протянул ему ладонь. Папа сжал ее, притянул меня к себе и обнял, а затем, когда он начал отстраняться, я понял, что продолжаю держать его за плечо.

Я просто задержался в этом моменте и позволил себе почувствовать его. На две секунды я позволил себе полностью погрузиться в осознание того, что это мой папа.

А я его сын.

Чем бы ни был этот момент, он был мне необходим. Просто необходим.

– Ты выкарабкаешься из этого, ты понял меня? – выдавил он из себя и потрепал меня по спине. – Я не собираюсь терять тебя. Мы провели слишком много лет порознь.

Я закрыл глаза.

– Я буду в порядке, – сказал я, схватил его за рубашку и сжал ее. – Я ведь твой сын, верно?

Он кивнул, прежде чем отстраниться и дотронуться до моего лица.

– Да, черт возьми.

Отец хотел было встать, но я удержал его руку.

– Можешь передать это Клио ради меня? – спросил я, снимая свое кольцо. Я отдал его папе. – Просто на случай, если она очнется раньше меня. Я хочу, чтобы оно было у нее.

Я все объясню Клио, как только увижу ее снова. Но я не знал, как скоро это случиться.

Папа внимательно осмотрел кольцо.

– Это какое-то выпускное кольцо?

Забавно, что Клио спросила то же самое. Я кивнул.

– Что-то вроде того.

Я смотрел, как папа кладет его в карман.

– Разумеется. Конечно, если я увижу ее раньше.

– Спасибо.

Он снова пожал мою руку, дотронувшись до плеча.

– Я люблю тебя, сынок, – сказал он, и когда Рик отпускал мою руку, я знал, что он не ждет от меня ответа. Да и с чего бы? Мои родители не думали, что я их прощу. Мама сама сказала мне это.

– И я тебя, пап, – легко ответил я. Потому что я действительно любил его, и пусть между нами все было не просто, пусть они с мамой мне и солгали, я тоже лгал. Я лгал каждый день, когда говорил, что он мне не нужен. Я лгал каждый день, убеждая себя, что ненависть заглушит всю боль внутри.

Но то, что я сказал, то, что почувствовал, доставило мне куда больше эмоций, чем любая ненависть, которую я ощущал к этому человеку. Я словно вдохнул свежий воздух.

Я снова начал чувствовать.

Когда отец посмотрел на меня, его глаза блестели, но он не просил меня сказать еще что-то. Лишь снова коснулся моей ладони.

И больше мне ничего не нужно было.

Папа сопровождал меня до самого лифта, пока не закрылись двери и я не остался под присмотром доктора Филдхаус и ее команды. Отец сказал, что позвонит моим мамам и предупредит их, что операция скоро начнется.