Очаруй меня

Брук спрятала усмешку. Некоторые мужчины любят обращаться с женщинами как с малыми детьми. Она не возражала против советов дяди Гейбриела, потому что тот наверняка желал ей добра. Но она взволновалась, услышав, что где-то недалеко есть лес, и помчалась в том направлении. Алфрида, которая любила лес и густые заросли, будет довольна.

На обратном пути между домом Вулфов и деревней она заметила церковь. Может, они с Домиником обвенчаются здесь?

За церковью находилось кладбище. Брук решила остановиться и посмотреть, здесь ли похоронена Элоиза. Надпись на ее надгробье может указывать причину смерти. Брук очень хотела разгадать тайну. Но на церковном дворе были похоронены только жители деревни. Склеп Вулфов находился в самой глубине, но его дверь была закрыта. Значит, ничего узнать не удастся.

Брук сильно опаздывала, поэтому снова заглянула на кухню и попросила слуг задержать ужин на сорок пять минут, чтобы она успела принять ванну, а кроме того потребовала нагреть воду и прислать в ее комнату. По крайней мере на этот раз она не услышала возражений.

Вместе со слугами, несшими ведра, прибыла и Алфрида. Она осталась помочь Брук раздеться, и пока та мылась, вынула платье на смену тому, которое пропахло лошадиным потом. Но Брук хотела что-то более нарядное, о чем ей и сказала.

– Намерена обольстить его сегодня?

– Нет, просто надеюсь выглядеть хорошенькой.

– Ты красива независимо от того, что носишь, куколка. Тогда желтое? Оно подчеркивает яркость твоих зеленых глаз.

Платье подчеркивало не только глаза, но сейчас Брук это не смутило, хотя она постоянно испытывала смущение во время его примерок. Это было ее первое вечернее платье к будущему сезону.

Ей и прежде шили платья фасона «ампир», но в их вырезы не надо было заправлять косынку. Желтое платье было без рукавов, с узкой, расшитой золотым бисером оборкой по вырезу.

Конечно, платье обнажало слишком много. Смущение смущением, но Брук находила нынешнюю моду достаточно удобной. Тонкий, мягкий муслин облегал груди и свободно ниспадал до щиколоток. Под платье она надела панталоны телесного цвета. Когда ей впервые это предложили, Брук рассмеялась, но портниха Харриет объяснила, что все модные дамы носят такое белье, потому что должно казаться, будто под платьем в стиле ампир ничего нет.

Пытаясь отвлечь внимание от своей голой шеи и груди, Брук надела принесенный Алфридой кулон: камею на серебряной цепочке. Вместе с новым гардеробом ей отдали шкатулку с украшениями, там не было ничего для нее ценного – просто недорогие безделушки в тон платьям, выбранным для нее Харриет. Камея тоже была дешевой. Единственной достойной вещью был изумрудный гарнитур, который Брук предстояло надеть на первый бал.

Она опять опаздывала, поскольку предстояло еще уложить волосы в модную прическу, так, чтобы короткие локоны обрамляли ее лоб и виски.

– Поспеши с моими волосами, пожалуйста, – встревожено попросила Брук. – Я опаздываю на ужин с волком.

– Вздор! – отмахнулась Алфрида. – Ты будешь такой прекрасной, что он сразу поймет: ожидание того стоило. Поэтому оставайся спокойной и помни свой план – заставить его тебя полюбить.

Легче сказать, чем сделать. Но возможно, он не собирается ее ждать и пошлет кого-то за едой. Собственно говоря, она на это надеялась. Голодный волк – нелюбезный волк. И кого она дурачит? Он никогда не будет с ней любезен. Нет, рычанье – лучшее, на что она может надеяться.

По пути к двери Брук попросила Алфриду поспешить на кухню и приказать, чтобы ее ужин был немедленно прислан в его комнату. Если, конечно, Доминик уже потребовал свой. Потом она тихо постучала в дверь его комнаты, но, поскольку он ее ожидал, не стала ждать разрешения войти. Час ужина прошел, но было еще не темно. В июне солнце садилось так поздно, что ламп еще не зажигали. На этот раз Доминик был в комнате один.

Он по-прежнему полусидел в постели, опираясь спиной о подушки. Но, по крайней мере, надел ночную сорочку с распахнутым на груди воротом. И он причесался! Хотя и не побрился. Щетина на щеках и подбородке стала темнее. Но возможно, он чувствует себя лучше…

– Что это вы на себя напялили? – прорычал он, когда она подошла к кровати.

Когда его взгляд жадно впился в ее низкое декольте, Брук смутилась, но не замедлила шаг. Пусть она любит удобные платья по нынешней моде, но никогда не привыкнет к низким вырезам, столь популярным в Лондоне.

– Я всегда так одеваюсь к ужину, – солгала она.

– Только не здесь и не со мной.

Она была так рада это слышать, что улыбнулась:

– Как хотите. Я могу быть очень сговорчивой.

Доминик фыркнул. И поскольку он уже показал себя грубым животным, она добавила:

– Полагаю, нет нужды спрашивать, как вы поживаете сегодня вечером? Совсем не лучше.

– Я голоден, вот что со мной! Дважды передо мной извинялись и приводили причины, по которым не могут сейчас принести ужин. Как вы умудрились заколдовать мою кухарку?

– Я никого не заколдовывала, – учтиво ответила она. – Дело в том, что совершенно очевидно: ваши слуги вовсе меня не любят.

– Почему же слушаются не меня, а вас? – завопил он.