Очаруй меня

Сколько времени у него есть, чтобы выиграть эту битву? Имеются ли какие-то временные ограничения, в пределах которых он обязан жениться? Ее семья уж точно прислала ее, не тратя времени. Следует спросить Вулфа, и может быть, не стоит заставлять его ждать.

С этой мыслью Брук поспешила в дом и взбежала по лестнице. Пес Доминика сидел у двери в ожидании, пока его впустят. Удивительно, что на двери не было царапин, хотя его явно не всегда впускали сразу. Очевидно, у животного терпения больше, чем у нее.

Брук громко постучала. Пес тут же на нее зарычал.

Брук опустила глаза, увидела, что он обнюхивает ее руку, и широко улыбнулась:

– Учуял Растона, верно? Ты должен привыкнуть к его запаху, если мы с тобой собираемся дружить.

В следующую секунду дверь широко открылась.

– Могу я сказать, леди Уитворт, что сегодня вы божественно выглядите? – Стоявший на пороге Гейбриел коротко улыбнулся.

Она не ответила. Пространный комплимент ее смутил, потому что она вообще не привыкла ни к каким комплиментам.

В комнате снова было полно слуг Доминика. Даже камердинер высунул голову из другой двери, чтобы приветливо поздороваться.

Улыбнувшись, Брук подошла к кровати. Доминик все еще был в ночной сорочке, и на этот раз обе его ноги были прикрыты простыней.

– Здесь всегда так много людей? – осведомилась она.

Его золотистые глаза смотрели на нее в упор. Он опять хмурился. И все же удостоил ее ответом:

– Один – для того, чтобы помогать и приносить все необходимое, еще один никак не оставит в покое мою одежду, а третий заявился, чтобы действовать мне на нервы.

Ее жизнерадостная улыбка исчезла, хотя решимость осталась.

– Если вы имеете в виду меня…

– Я имел в виду Гейбриела, но вы определенно входите в ту же категорию.

– Некоторые вещи не требуют повторения, – подчеркнула она. – Я вполне осведомлена о ваших чувствах, как и вы – о моих. Неплохо бы заключить перемирие.

– Пообещайте, что уедете до свадьбы, и перемирие тут же наступит.

Может, следует сделать вид, что она согласна, и посмотреть, какой он, когда не рычит и не хмурится? Нет, она не осмелится дать ему надежду, чтобы тут же ее разрушить.

Брук подошла к кровати и вынула из кармана маленькие ножницы.

– Посмотрим, уменьшилось ли воспаление.

– Я чувствую себя лучше, – промямлил он.

– Неужели? Но мазь все равно нужно продолжать накладывать, если только не произошло чудесного исцеления.

Бросив ему в лицо его же слова, которыми он вчера пытался ее прогнать, Брук сообразила, что совершила не самый мудрый поступок. Поэтому она подавила подступающий гнев и вымучила еще одну – абсолютно фальшивую – улыбку.

Но Доминик, не глядя на нее, поднял простыню, закрывавшую его правую ногу, и прежде чем она успела подойти с ножницами, принялся снимать бинт. Значит, он ощутил ее гнев? Да будет так. Скрывать ярость каждый раз, когда она к нему подходит, – верный рецепт будущего взрыва.

– Смотрю, ваша рана подсохла, – объявила Брук, взглянув на рану. – Еще три раза наложить сегодня мазь и…

– Три! – разозлился он. – Можете рассказать, как делается мазь, и я буду накладывать ее сам.

– Я бы так и сделала, но переизбыток травы слишком быстро уберет воспаление и слишком широко раскроет рану, а недостаток – вообще не поможет.

Это была наглая ложь, и следовало бы в этом признаться.

Нет. Не стоит. Пусть он хочет видеть ее как можно реже, но если они просто станут считать дни до свадьбы, сидя в отдельных комнатах, к лучшему ничего не изменится. Кроме того, чтобы ее тактика сработала, нужно по-прежнему ему помогать. И перестать реагировать на его оскорбления.

– Есть горячая вода для быстрого компресса? – спросила Брук.

– Вода подогревается уже два часа. Когда что-то требуете, приходите, чтобы это получить, вовремя.

Она проигнорировала грубость и отправилась за водой в ванную.

– В комнате немного жарко из-за камина, верно? – бросила она ему вопрос, скрывшись за дверью.

На самом деле жарко не было. Брук открыла окно, опустила маленькое полотенце в ведро с горячей водой и кинула его в чистую чашу, чтобы отнести к постели Доминика. Там она выжала полотенце и положила его на рану. Оно уже не было таким горячим, чтобы обжечь, но он этого не знал, и когда Брук прижала ткань к его бедру, зарычал на всю комнату. Брук приподняла брови и получила за это злобный взгляд.

Для того, чтобы отвлечь его, она спросила первое, что пришло на ум:

– Как скоро мы должны пожениться?

– Слишком скоро.

– Может, пока обойтись помолвкой?

– Нет. Принц очень непостоянен. Он может в любую минуту передумать, поэтому на важные дела, которые хочет непременно завершить, вводит временные ограничения. Он задумал вытянуть денежки из этого абсурдного соглашения, потому что пока не может заплатить долги. Думает, что один из нас откажется, а он запустит лапы в чьи-то сундуки. Ему не терпится скорее обогатиться, так что если мы не поженимся в назначенное им время, он добьется своего. Первое оглашение произошло вчера во время воскресной службы. Посланник позаботился об этом перед отъездом.

Ей стало нехорошо.