Очаруй меня

– Элла писала о прекрасном человеке, в которого влюбилась во время сезона. Он обещал повести ее к алтарю после того, как убедит родителей, что не женится ни на ком, кроме нее. Они встречались тайно, чтобы побыть наедине, вдали от зорких глаз матери. Во время одного такого свидания он соблазнил ее. Когда он сказал, что не женится на ней и никогда не собирался, Эмма была потрясена и испугана. Дело было не столько в ее наступившей беременности и позоре, сколько в предательстве молодого человека и боли разбитого сердца. Все это заставило ее искать покоя и утешения в море. Она написала, что намерена сделать это, потому что выхода нет. И даже держала его имя в секрете до последней страницы, на которой прокляла его за то, что погубил ее жизнь. Нет, Элла не пыталась уйти от шторма в тот день. Она позволила ему забрать себя.

– Мне так жаль.

Доминик продолжал, словно не слыша:

– Я в жизни не испытывал подобной ярости, как в тот день. Швырнул принесенный с собой фонарь на пол, вырвал проклятые страницы и бросил в огонь. Я хотел сжечь весь дневник, но в нем оставались добрые воспоминания, и я подумал, что когда-нибудь захочу его перечитать или показать матери. Поэтому положил в комнате Эллы. Но огонь затоптать не пытался. И я сразу же уехал в Лондон, чтобы найти человека, обольстившего мою невинную сестру и бросившего ее с ребенком, да еще и посмеявшегося над ней, когда она во всем призналась. Вашего лживого брата!

Брук сжалась. Жаль, что она раньше не узнала правду, изложенную на пропавших страницах. Что она могла сказать в защиту брата? Его жестокость по отношению к Элле была невыносимой.

– Рана, которую я ему нанес, не была тяжелой, – продолжал Доминик. – Я думал, этого будет достаточно, но меня терзало сознание того, что правосудие не свершилось. Его долг не был уплачен. Я не отомстил ни за ее жизнь, ни за жизнь ее ребенка. Два месяца спустя я снова вызвал его и промахнулся. Как и он. Моя ярость не унималась. В последний раз он отказался стреляться, так что я выждал несколько месяцев и снова послал вызов, который он просто проигнорировал. Тогда я выследил его в Лондоне и притащил с собой обоих секундантов. Он не смог отказать мне в присутствии свидетелей.

Доминик наконец взглянул на Брук и добавил ледяным тоном:

– Положение безвыходное. Недопустимо, что ваш брат еще жив.

– Я согласна, что он злобен, омерзителен и жесток, – осторожно ответила она. – Никто не знает этого лучше меня. И ему безразличны все, кроме него самого. Его не интересуют ни родные, ни друзья. Кто-то рано или поздно его убьет. Это неизбежно. Но только не вы. Еще одна попытка – и вы попадете в тюрьму, если не на виселицу.

– Особенно если он станет моим родственником.

Разговор о смерти Эллы, хотя и был с первых слов эмоционально напряженным, сейчас принимал крайне опасный оборот. Доминик выглядел по-настоящему взбешенным, и Брук вспомнила, что находится с ним наедине в открытом море. Было самое время паниковать.

– Вы знаете, что родственники не всегда ладят друг с другом. Некоторые ссорятся, даже дерутся. Сомневаюсь, что кто-то удивится, если вы время от времени будете избивать моего братца до полусмерти. Я бы избила, будь у меня достаточно сил. И регент слова не промолвит, поскольку это семейное дело.

Он скептически ухмыльнулся:

– Предлагаете превратить вашего брата в мешок с костями?

– Если он станет вашим родственником – безусловно. Главное – не убить его, поскольку за этим последует наказание.

Доминик отвел взгляд. Выражение его лица немного смягчилось, поэтому Брук вздохнула свободнее. Пусть сам решает, что делать…

– Дьявол!

Брук моргнула и проследила за его взглядом. К ним на большой скорости мчался корабль.

– Если он не замедлит хода, он в нас врежется? – встревоженно спросила она.

– Ему необязательно подбираться ближе, чтобы нас убить.

Она не знала, в чем дело, но Доминик вдруг развернул лодку к берегу. Там же нет причала!

Глава 34

Брук вскрикнула, видя, как стремительно несется им навстречу береговая линия, вернее, это они несутся навстречу береговой линии. Они разобьются!

– Крепче держитесь за поручень! – крикнул Доминик.

Если бы Брук вовремя не последовала его совету, она свалилась бы в воду, когда лодка ударилась о берег. Содрогаясь от ужаса, она осторожно встала и глянула за борт. Скалистый берег был менее чем в двух футах от поручня. Доминик намеренно выбросил лодку на скалы!

Вулф поспешно обнял ее за талию, поднял и поставил на землю.

– Мой саквояж! – крикнула она.

Через секунду он спрыгнул с борта лодки с вещами в одной руке и схватил ее за руку другой.

– Беги! – крикнул он, не объясняя, почему они мчатся все дальше от берега.

Брук разозлило его граничащее с безумием поведение.

– Разве теперь ваша лодка не застрянет в камнях? – выдохнула она, пытаясь не отстать.

– Побеспокоюсь об этом, если она уцелеет.

– Ей что-то грозит?