Очень далекий Тартесс

- Где уж там, светозарный, - ответил Горгий, покосившись на гору обглодков под миликоновой бородой. - Одних только забот о нас, низкорожденных, сколько…

- То-то и оно, - кивнул Миликон. И задумчиво добавил: - Вот я первый раз в году вывез котов на охоту, а сам все думаю, как там в городе день пройдет без меня… Ведь кому доверишь? Только себе и можно… Попробуй тут без хитрости.

Он замолчал, прислушиваясь к звукам во дворе. Потом опять взглянул на Горгия, сказал:

- Узнал я про твоего пропавшего матроса.

- Где он? - встрепенулся Горгий.

- Люди Павлидия схватили его на базаре. Литеннон выпытывал у него, не встречался ли ты в Столбах с карфагенянами. Ведь ты соврал Литеннону, что прошел Столбы безлунной ночью. Луна-то была, вот и заподозрил тебя Литеннон.

«Ах, проклятые», - с ужасом подумал Горгий. Стараясь не выдать тревоги, спросил:

- А что говорил мой матрос?

- При пытке не был, не знаю. - Миликон усмехнулся. - А теперь и спросить не у кого: Литеннону, ты сам видел, череп раскроили. Само собой - случайно… Твой матрос теперь на рудниках. Придется отплыть без него: с рудников не возвращаются.

Он поднялся, вышел во двор. Постоял, глядя на дорогу, скудно освещенную ущербной луной, тихо поговорил с начальником своей стражи. Потом вернулся в комнату, где хозяин двора приготовил для него ложе. У дверей уселись, зевая, телохранители.

Горгию было ведено ложиться спать в углу двора. Он растянулся на охапке свежескошенного сена, закинул руки за голову. Прямо над ним стояло созвездие Арктос.[16] Значит, восток вон в той стороне… за стеной, сложенной из нетесаных камней… Где-то там, за морем, Фокея. Тоже спит под лупой. Только там, должно быть, уже под утро…

Шальная мысль пришла ему в голову: стена невысока, перемахнуть через нее и пуститься наутек… подальше от этих проклятых богами опасных мест, от миликоновых хитросплетений. Долиной Бетиса подняться вверх, потом - горными тропами на восток, к Майнаке… Мешочек с деньгами при нем, кинжал тоже… Но уже плыли перед мысленным взором недоумевающие лица кормчего Неокла, Диомеда, матросов… купца Крития… Нет, не убежать. Одной веревочкой связала его с ними судьба. И еще Астурда… Да что же это? Скольких женщин он знал, а вот так, чтобы в душу запало, не было еще ни разу. Уж не колдовство ли?…

Звякнуло оружие. Рядом присел на сено один из миликоновых стражников. Шумно поскреб грудь, ругнулся вполголоса.

Ну вот, теперь и захочешь, а не уйдешь.

И уже в полусне последняя мысль: «Уж если суждено пойти в море, то прихвачу с собой Астурду, а там будь что будет…»

Среди ночи проснулся Горгий от неистового шума. Топот тяжелообутых ног, крики и ругань, лязг оружия. Рядом хрипло застонал и рухнул человек. Горгий быстро отполз в сторону, затаился между возком и стеной. Пытался понять, что происходит: передрались ли телохранители между собой или еще какая беда нагрянула?…

Шум драки оборвался внезапно. Во дворе вспыхнули факелы, в их дымном багровом свете Горгий увидел вооруженных людей в желтом. Стражники Павлидия! Они бродили с факелами по двору, разглядывали убитых.

- Ну что, нашли грека? - спросил начальственный голос.

- Ищем, блистательный. Здесь должен быть, куда ему деться…

У Горгия застучало в висках. Он прижался боком к шершавой стене, нащупал за пазухой кинжал.

- Вот он! - донеслось с другого конца двора. - В сено, злодей, закопался.

- Тащи его!

Горгий услышал хриплый испуганный голос:

- Не трогайте меня, я купец из Массалии…

- Да это не тот. Проезжий, что ли… У того, говорили, нос горбатый.

- Бросьте этого, ищите дальше!

Колеблющийся свет факелов приблизился.

- Ага, вот он, горбоносый, за повозкой! Гляди-ка, кинжал наставил…

Пахнуло потом и кожей. Два копья уперлись Горгию в грудь. Подошел блистательный, весь в серебряных перевязях и пряжках.

- Отдай кинжал, - велел он, кривя губы в нехорошей улыбке. - Все видели? - Он потряс кинжалом в воздухе. - Этим ножом грек и убил Миликона!

- Ошибка! - закричал Горгий. - Никого я не убивал… Я спал во дворе…

- Стража светозарного Павлидия не ошибается, - прервал его блистательный. - А с карфагенскими лазутчиками у нас разговор короткий. Ведите его!

Понуро побрел Горгий под наставленными копьями со двора. Увидел на миг сумрачный взгляд массалиота. Потом его толкнули в повозку.

- Так, так. Не выдержали, значит: ввели женский персонаж.

- У вас есть возражения?

- Пылкая любовь вольноотпущенника к рабыне… Нет, я не возражаю. Без любви что же за роман?

- Вы иронизируете, читатель?

- Послушайте, вашего Горгия судьба так немилосердно лупит по голове, что… ну, в общем, сделайте его счастливым хотя бы в любви. Я серьезно говорю.

- Поверьте, мы бы очень хотели, но…