Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира (СИ)

В лагере уже давно слышались голоса и звякание посуды, плеск воды и перестук топора, а мы всё не спешили вылезать из жаркой палатки. Нам срочно нужно было убедиться, что утром ничего не изменилось, что «да», как ему было свойственно раньше, не ушло вместе с ночью, не превратилось при свете дня в «нет». И когда мы выбрались наружу, наши попутчики и даже Рэя обменялись, словно заговорщики, понимающими взглядами, будто мы, наконец, перестали валять дурака и в итоге сделали то, что по их мнению должны были сделать давно.

Иорвет тут же нацепил высокомерный вид и принялся за приготовление кофе. Рэя хлопнула меня по плечу:

— Ты пропустила утреннюю тренировку! Завтракай, и начнём!

Энру выскребал остатки пшённой каши из котелка:

— А я говорил тебе про пустыню, — он назидательно поднял палец. — После перехода все меняются.

— А вы? — спросила я.

— А я давным-давно изменился, — засмеялся он.

В этот день никто не спешил. Энру с сыновьями чистили верблюдов широкими щётками и водили на водопой. Мы перепаковали вещи из седельных мешков обратно в сумки, и мне пришлось оставить погонщикам лишние одеяла и бурдюки. Наточили мечи. Я тренировалась с Рэей, а потом она безуспешно пыталась дрессировать кота. А после обеда мы с Иорветом переплыли озеро, и лежали на берегу под сплетёнными ветвями кедров, и смотрели в небо, и любили друг друга.

***

На прощание Суллу долго тряс руку Иорвета и низко кланялся. Караван, позвякивая бубенцами, уходил по светлеющей в рассвете тропе. Исман, кряхтя, взваливал на себя сумки.

— Вот зачем ты взял с собой книги? — ворчала Рэя. — Скоро же вернёмся домой!

— Учёный без книг, как Хранительница без сабли! — защищался Исман, покачиваясь под поклажей.

— Так мы далеко не уйдём, — Рэя сняла у него со спины одну сумку и забросила себе на плечо. — Чтоб я ещё раз с учёными куда пошла, да ещё и пешком!

Наша тропа повела в другую сторону от той, куда ушёл Энру. Мы обогнули озеро, перевалили через окаймляющие его скалы. Песок пустыни постепенно уступал место твёрдым песчаным почвам, поросшим выгоревшей травой, в которой то и дело мелькали быстрые хвосты змей. Между редко стоящими акациями буйствовал подлесок из колючих вечнозелёных кустов. Рэя шла впереди и взмахами сабли освобождала тропу. Я следовала за пыхтящим Исманом и время от времени оглядывалась на бесшумно идущего позади Иорвета, чтобы убедиться, что он никуда не исчез. На публике мы с ним вели себя как раньше, будто ничего не изменилось, и только мы знали, невзначай касаясь друг друга или срывая беглый поцелуй, пока никто не видел, что так, как раньше, уже не будет никогда.

Между акациями начали встречаться южные сосны с длинными иглами, и воздух жарко пах хвоей. Сосны вытеснили подлесок, идти стало легче. Сухой лес перемежался чёрными скалами, между которыми в каменных провалах виднелась вода, а со склонов с криками срывались стаи озёрных чаек.

На ночлег встали на испещрённом гротами берегу озерца. Казалось, что в эти места не ступала нога человека — в сумерках на водопой пришло семейство оленей и с любопытством косилось на нас. Иорвет натянул было лук, потом опустил — мы были перегружены припасами и не смогли бы взять с собой ещё мяса.

Исман был радостно взбудоражен. Он вытряхнул в костёр порошок из мешочка, и пламя взметнулось до нижних веток сосен и осветило скалы на другой стороне озера.

— Признаться, я с нетерпением жду встречи с Мастером, — сказал он. — В прошлый раз я не уделил ему достаточно внимания, и это гнетёт меня. А он так старался показать мне свою новую машину.

— Машину? — удивлённо переспросила я.

— Так он называет свои механизмы. Гений Назара много лет трудится над задачей воспроизведения магической способности отдельно от самого мага и для перенесения её в предметы. Магические предметы существуют давно, но Мастер решил подойти к задаче в широком смысле, чтобы каждый, самый обычный человек мог подключиться к неисчерпаемому магическому миру и обрести силу мага.

— А в людей её можно перенести? — спросила Рэя.

— К сожалению, это более трудная задача, — Исман вздохнул, — и я буду самым счастливым человеком, когда Мастеру удастся решить её.

— Представляю, во что превратится мир, если каждый dh’oine начнёт размахивать волшебной палочкой, — мрачно сказал Иорвет.

— А если каждый эльф? — спросил Исман. — Настоящие учёные — любопытные романтики, они верят, что возможно всё, и никто не сумеет остановить их на пути познания.

— Миром правят не они. И что бы твои романтики ни придумали, в итоге у них всё равно получается оружие.

— Ты сможешь обсудить это с Мастером не далее, чем завтра, — Исман разлил по кружкам чай. — И я уверен, что он найдёт слова, чтобы убедить даже такого противника прогресса, как ты.