Очень долгое путешествие, или Инь и Ян. Сердце Мира (СИ)

Из глаз текли слёзы, и я бесшумно плакала о маленькой конопатой травнице, и о себе, и о слове «друг», звучащем, как приговор. А флейта пела о любви — той, которая невозможна.

ПУСТОШИ. Удушающие объятия леса

Я ползла, отплевываясь от ледяной коричневой жижи. Руки по плечи тонули в грязи, я цеплялась за пожухлые длинные волосы травы. Они рвались в ладонях. Ноги всё глубже засасывало в чавкающую топь. Я рычала, стонала и ползла. «Раз, два, три, четыре, пять — будем в смерть с тобой играть», — отзывалось в ушах злым детским голоском эхо. След из сладостей привёл сюда, я видела впереди мою цель.

— Иорвет, я иду! — захлебываясь, срывающимся голосом крикнула я.

Передо мной разверзлась грязь, из неё вынырнула истлевшая грудная клетка, привязанная к спине сгорбленной водной бабы. Соски отвисших заплесневелых грудей чудовища касались воды. Грязь залепила глаза, грязь была везде.

— Проснись же, bloede het! Проснись! — и вновь мои лёгкие разорвало, я вдохнула нашатырный запах.

*Чёрт побери*

Иорвет навис надо мной и тормошил за плечи. На языке был привкус крови — во сне я прокусила губу. Я затрясла головой, лишь бы избавиться от видения.

— Что случилось? — спросила я, когда отдышалась.

— Ты стонала и кричала во сне. Я пытался разбудить тебя и не мог.

Начинало светать, костёр тлел, подёрнутый беловатым пеплом. Я сконцентрировалась — лес был недоволен.

— Ты рассказывал страшные сказки?

— Всю чёртову ночь! — гневно ответил Иорвет. — Только эти засранцы перестали вылезать!

Я нащупала под шкурой полупустую фляжку, припала к воде. Сон оставил вязкое, как то болото, тоскливое послевкусие, и хотелось побыстрее смыть его с языка. Иорвет шагал по поляне, сжимая и разжимая кулаки. С подозрением я прищурилась на него.

— А сказки точно были страшными?

— А ты как думаешь?! — взорвался эльф. — Отборные зверства, кишки и кровь, от которых любой нормальный ребёнок уже давно бы навалил в штаны! Но что я могу поделать, если мне не страшно, ни от одной из этих дурацких страшных сказок? Даже в детстве не было страшно! А потом появился призрак водной бабы, а я даже близко про неё не рассказывал!

Иорвет был возмущён до глубины души, как будто ему выдали группу детсадовской малышни, и вместо того, чтобы исполнять его приказания, они устроили весёлый кавардак.

— Ну ты и нянька, — плеснула я ещё топлива в огонь праведного скоя'таэльского гнева, — не смог ради детишек хоть чего-нибудь испугаться! Аминорнам даже бабу пришлось из моего сна тянуть.

— Посмотрим, какая из тебя нянька выйдет, vatt’ghern! — Иорвет фыркнул и полез в сумку за запасами мяса. — Следующая ночь твоя!

Посовещавшись, мы решили, что ночью, когда лес был особенно требователен к историям и, если что-то приходилось не по нраву, насылал на спящих жуткие кошмары, разумнее будет идти, а отдыхать днём. Иорвет тут же принялся воплощать решение в жизнь и завернулся в одеяло, бесцеремонно расстелив его прямо поверх моей шкуры. Он уснул в тот же миг, как голова опустилась на мешок с вещами, я же, в этот раз в полной боевой готовности, не отвлекаясь на самоанализ и задвинув поглубже все ненужные мысли, нарезала круги вокруг костра и бормотала сказки, которые могла вспомнить. Попутно по частоте хлопков вылезающих новых побегов я пыталась анализировать предпочтения нашей целевой аудитории и вычислила в итоге, что днём аминорнам больше всего нравились русские народные сказки про животных. У кого есть дети, помнит этого добра достаточно, так что я шагала и рассказывала о выходках хитрой лисы, вечно голодного простодушного волка, глуповатого, но доброго медведя и всеми обижаемого зайца. Над поляной висела зелёная пыль.

***

От непрерывного говорения в горле пересохло. Мы шли уже несколько часов. Я достала флягу, внутри громыхнул камешек — подарок Юланнэн — и на язык скатилась последняя капля воды. Иорвет протянул свою, я отрицательно замотала головой.

— Как думаешь, сколько нам ещё идти по этому лесу? — севшим голосом спросила я.

— Я рассчитывал, что мы пройдём его за один дневной переход, — эльф присел близ ствола аминорна, разгрёб пальцами листву у корней, озадаченно нахмурился.

— Интересно… — я прикоснулась к каплевидному наплыву коры на дереве около Иорвета. — Я видела точно такой же чудной нарост на аминорне у стоянки. Ещё подумала, что он похож на нос гнома из подземелий у пещеры Скрытого.

— Тут тысячи деревьев, ничего удивительного, — не оборачиваясь, ответил он.

Я моргнула. Нарост больше не походил на нос гнома — теперь он был в виде раздувшейся картофелины. В растерянности я ещё раз провела пальцами по бугристой коре. Похоже, что недостаток сна или же удар по голове (либо и то и другое вместе) играли с моим разумом злые шутки.

— У гномов не такие носы, — бросил, подойдя, Иорвет. — Однако нам не помешало бы найти воду.