Очень дорого сердцу (СИ)

Она улыбнулась в ответ. Выглядела Ленка отпадно — простенький льняной сарафанчик и сандалии в греческом стиле со множеством ремешков, но на неё невозможно было не обратить внимание. Ещё я заметила, что она похудела. Даже худела эта ведьма правильно: руки и ноги приобрели рельеф, стали изящнее, щёчки пропали, а вся фигура казалась литой, упругой, маняще выступая в положенных местах. Яблочко наливное, не иначе. И конечно загар.

— Городова, признавайся, ты ездила в фитнес-круиз? — оглядывая её с ног до головы спросила я.

— Именно! Приседы с коромыслом и пробежки минимум пять километров в день за коровами.

Я снова потянулась к ней с обнимашками, но Ольга вовремя выглянула из своего отдела и жестами предупредила, что объявилась Мадам. Натянув на лицо учтивое выражение, подтолкнула подругу к стенду с летними моделями, пусть поработает на меня.

Стала за свою стойку-витрину краем глаза следя за приближением Фаины Алексеевны. Та не спешила, несла свою дородность через отделы, и отнюдь не новый сногсшибательный костюмчик был тому причиной. Дама наша была сегодня в сопровождении мужчины, навскидку выглядящим очень презентабельно. Рассматривать его в открытую было бы наглостью и верхом невоспитанности, но то, что я смогла разглядеть подтолкнуло меня к единственной мысли: «Что у них может быть общего?», а фантазия тут же помогла с ассоциацией Верка Сердючка Валерий Меладзе. Так вот, этот условный Меладзе, проходя мимо моего отдела, мазнул по мне взглядом, но через секунду, он, то есть взгляд, вернулся, впиваясь в моё лицо, словно сканируя. Мужчина замедлился, а я, в попытке избежать такое пристальное внимание от незнакомца, подошла к Ленке:

— Я могу вам чем-нибудь помочь?

— Эта модель есть в тридцать седьмом размере? — не растерялась та и подыграла мне.

Я деловито выставила перед «покупательницей» приглянувшуюся пару, в то время как Мадам со своим странным гостем скрылись, наконец, за дверью служебного коридора.

— Что это было? — спросила Городова, нацепив на правую ногу понравившийся босоножек.

— Мужик какой-то, — я даже чётко мысль не могла сформулировать, так он выбил меня из колеи, — вид как у маньяка.

— Судя по одёжке, маньяк при деньгах. Давай второй.

— Полегче, дама, — шикнула я на псевдо-покупательницу, но босоножек подала.

Через час мы сидели в парке, выбрав скамейку подальше от посторонних глаз и поближе к пышным зарослям. Ленка, не смущаясь редких прохожих, закурила.

— Всё ещё? — спросила я.

— Ага. Мать узнала. Думала, убьёт, а она лишь деловито сказала: «Здоровье твоё — сама решай. Но я не одобряю».

— И ты, судя по всему, — я кивнула на дымящуюся в её пальцах сигарету, — решила.

— Решаю, — поправила она и затянулась.

Городова может и шутила, улыбалась, но глаза у неё… Такое же выражение было у меня последние четыре года, после того я «закрылась» из-за инцидента с Красавчиком. Ленка всегда была сильной, а теперь… Мы словно местами поменялись: я влюблена, у меня есть мужчина, который, судя по всему, испытывает ко мне взаимные чувства, но это обсуждать ещё рано. А Городова потеряна, обескуражена и зла, очень даже зла на мужиков. И как мне быть теперь с моей новостью?

— Говори, — словно прочитав мои мысли, потребовала она, выбрасывая окурок.

Я даже вздрогнула от неожиданности.

— Ты о чём? — на всякий случай решила уточнить.

— Я же по глазам вижу, тебе есть, что рассказать. Давай уже.

Тяжело утаить что-нибудь от человека, который тебя так долго знает. Да и стоит ли?

— Мы с Демидом на выходных загород уезжали…

— И?..

Ленка смотрела на меня с хитрым прищуром. Вижу, что догадалась уже обо всём. Просто ей нравилось надо мной измываться.

— Сексом занимались… — посмотрела в ответ на неё с вызовом. Пользуйся, пошла на поводу у тебя, но только сегодня. — Две ночи и день.

Городова рассмеялась. От души, искренне, счастливо.

— Рада? — спросила я и тоже улыбнулась.

— Чему? Твоему сексу?

— Тому, что заставила сказать это вслух!

Ленка захохотала ещё громче.

— Лен, знаю, что не должна так говорить, но я счастлива, — призналась я. — Такого мужчину стоило ждать.

— А почему не должна? — удивилась она.

— Ну, ты же…у тебя… — мямлила я, провалив попытку быть корректной.

— Аль, ну ты ей-богу!.. Считаешь меня настолько обиженной на весь мир стервой, что я даже не могу за подругу порадоваться?

— Хорошо, — разрешила я, — радуйся.

Подувший лёгкий ветер попытался было растрепать Ленкины локоны, которые выглядели абсолютно естественными, хотя стоили подруге немалых трудов, но она уверенным жестом вернула всё на место. Это ж Городова, даже с ветром совладать может. Я скинула свои сандалии и улеглась на лавочку, уронив свою голову на её загорелые коленки. Странную пару мы сейчас представляли: она — сидящая с прямой спиной, раскинувшая руки на спинке скамейки в стороны и подставляющая своё умопомрачительное декольте и шею заходящему солнцу, и я — босая, одна нога согнута в колене, вторая лежит на нём, прикрывающая глаза предплечьем от бьющих по глазам лучей. Да и по фигу, главное — нам хорошо.

— Я надеюсь, вы предохранялись?