Очень откровенно

Они двигаются, сначала медленно, потом наращивая темп и подводя меня к желанной черте. Каким-то непостижимым образом им удается двигаться в унисон, я чувствую, как близко их органы во мне.

В какой-то момент сознание отказывается полноценно работать, и я словно оказываюсь в невесомости. Все существо сосредотачивается на подступающем оргазме. Словно желая меня добить, один из мужчин продолжает терзать клитор. Смесь удовольствия от двойного проникновения и внешней стимуляции одновременно пугает и пьянит.

А когда оргазм все же наступает, я нарушаю звенящую тишину, всхлипывая, падая на чью-то грудь.

Но мое удовольствие – лишь треть от запланированной программы. Сейчас им даже проще, я все еще содрогаюсь от пережитого, но при этом совершенно расслаблена и безвольна. Толчки продолжаются, продлевая послевкусие от удовольствия.

Отодвигая момент расплаты.

Когда все заканчивается, не могу сказать, время течет совершенно по-другому, когда ты опустошена.

Тело наливается усталостью, накатывает сонливость. Последний сладкий спазм сотрясает меня, когда мужчины выходят. Пустота внутри кажется непривычной.

Лента ослабевает, высвобождая мне руки. Я упираюсь в чью-то грудь, пытаясь подняться, но руки подгибаются, и тому, кто был сзади, приходится меня поддержать.

Несколько минут я просто сижу на полу, приходя в себя, а потом стягиваю повязку. Но в абсолютной темноте зала я ровным счетом ничего не вижу.

– Ты в порядке, Алина? – Голос принадлежит Никольскому.

– Да, – отвечаю я. – Все хорошо.

Кто-то гладит меня по голове.

Горло сдавливает спазм. Почему-то хочется свернуться клубочком, но я упрямо пытаюсь подняться. Данил берет мою руку, желая остановить, я неловко вырываюсь и едва не падаю.

– Мне надо умыться…

– Возьми рубашку, – бархатистый голос Олега немного успокаивает.

Я бы хотела его увидеть, но могу различить лишь силуэты.

На ощупь надеваю рубашку, хранящую его запах, и бреду к выходу. На мое несчастье именно в этот момент в одном из залов заканчивается представление, и в коридор вываливается толпа. Впрочем, специфика клуба играет на меня: всем плевать на полуголую растрепанную девицу в расстегнутой рубашке.

Всем, кроме той девушки, что еще недавно была привязана к крюку и кайфовала от ударов плетки. Она смотрит так пристально, что я замираю, как кролик перед удавом.

– Ты вернулась, – улыбается девушка. – Ты снова приехала…

От неожиданности я не нахожу, что сказать, оказываясь посреди толпы. Продолжая улыбаться, девушка обвивает мою шею и прижимается губами к моим в страстном поцелуе. От неожиданности я не могу сопротивляться, а когда чувствую на себе сразу четыре пары рук, накрывает паникой.

Голос исчезает, не давая даже выдохнуть «нет», толпа увлекает меня куда-то в один из залов. Паника захлестывает все сильнее, голова начинает кружиться. Кто-то поддерживает меня, когда я начинаю падать, а девушка прижимается ближе, покрывая поцелуями мою шею, разводя полы рубашки и стаскивая ее по плечам. Голоса возбужденно гудят. К горлу подкатывает тошнота, я трясу головой, чтобы вернуть контроль над телом.

Чьи-то пальцы крепко обхватывают запястье, а потом меня в буквальном смысле выдергивают из толпы.

– Простите, господа, но эта леди сегодня – мой эксклюзив.

– И как ей удается каждый раз отхватывать таких мужчин… – смеется девушка.

Олег выводит меня из зала. В закрывающихся дверях я вижу, как незнакомка ложится на огромную деревянную скамью, приглашающе разводя ноги, и быстро отворачиваюсь.

– Ты обладаешь удивительной способностью вляпываться в истории, Алина Аксенова, – хмыкает Долгих.

Я закрываю глаза. Голова все еще кружится. Может, стоило хоть что-то съесть?

– Идем, я провожу тебя в душ.

С трудом понимаю, куда он ведет меня, ряды абсолютно одинаковых дверей превращаются в мешанину темных красок и приглушенных звуков, доносящихся из зала.

В душе я немного прихожу в себя, выкручивая холодную воду на максимум. Зуб не попадает на зуб, но сознание проясняется. Кожа краснеет от ногтей, которыми я ее скребу, а внизу все немного болит.

Мысль о том, чтобы выйти и показаться Олегу почему-то пугает до истерики. Я сажусь на пол в кабинке, пытаясь успокоиться. От холода кожа на спине уже теряет чувствительность, но я не могу найти в себе силы подняться. Лишь когда раздаются шаги и Олег силой поднимает меня на ноги, понимаю, как замерзла.

Долгих негромко ругается сквозь зубы.

– Я говорил тебе. Я говорил, не лезть в это, Алина. Наигралась? Хватит с тебя. Мы едем домой.

– Нет, я… – Язык не слушается. – Я здесь была… мне надо выяснить, с кем.

– Потом выяснишь! – отрезает Олег.

Я не могу сопротивляться, даже несмотря на жажду информации. Кое-как снова натягиваю рубашку и джинсы. Волосы мокрые, но для жаркого лета это вовсе не проблема. Я не могу найти босоножки, не помню, куда положила. К счастью, Долгих не замечает, что я босиком вплоть до момента, пока мы не выходим на дорожку.

Но даже когда замечает, мне плевать.

Я закрываю глаза, вслушиваясь в шум моря, доносящийся откуда-то издалека. Темнота напоминает о сцене в клубе, но даже это лучше, чем смотреть на Олега.

Что со мной?