Очень плохая история

– Об этом вам нужно поговорить непосредственно с мистером Дюраном. Он сообщит намного больше того, что могу сказать я.

– Поговорить с ним? Где, в Бельвю?

– Да. Если вы согласны, я прямо сейчас организую получение ордера на посещение. Часы посещений – с двух до четырех. Машина заберет вас завтра в середине дня, если вам это подходит.

Глава 5

На следующий день шофер Дюрана высадил Еву рядом с тюрьмой Бельвю, рядом с Ридингом, сразу после часа дня. Построенная в 1990-х годах, тюрьма представляла собой безликое современное здание, окруженное по периметру высокими стенами, и производила гнетущее впечатление в почти сельском окрестном пейзаже.

Ева зарегистрировалась в приемной для посетителей, расположенной рядом со входом, заперла личные вещи в шкафчике и прошла к основному зданию, около которого уже собралась суетливая толпа. Большинство – женщины, иногда одни, иногда с детьми. Особняком среди этой пестро одетой, шумной стаи матерей, жен и детей держались адвокаты и прочие официальные визитеры в неброских деловых костюмах. Очередь шла медленно, всех методично проверяли, и прошло не меньше получаса, прежде чем Еву пустили в тесную ярко освещенную комнату. Помещение разделялось посередине невысоким барьером и прозрачной перегородкой над ним. По обе стороны барьера стояли стол и стул. Ева обрадовалась, что разговор состоится в отдельной комнате, а не в общем зале для свиданий: меньше всего ей хотелось, чтобы кто-то увидел, как она беседует с Дюраном.

Только она села, как дверь за перегородкой открылась и вошел Дюран в сопровождении охранника. Его вид поразил ее. Когда она в последний раз видела Джона Дюрана в Олд-Бейли, это был высокий эффектный мужчина, теперь же она его едва узнала. Лицо изможденное, под глазами глубокие тени, кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок. Он сильно похудел, и рубашка свободно висела на широких плечах. Брюки едва ли не сваливались. От энергичной, пружинящей походки тоже ничего не осталось: Дюран ступал медленно и неуверенно, чуть ли не шаркая ногами, как старик. И это человек, который так заботился о своей внешности, придавая значение каждой мелочи!

Держась скованно, Дюран опустился на стул и положил перед собой руки. Их глаза встретились, и Ева почувствовала знакомый холодок.

– Рад вас видеть, Ева. Хорошо, что вы решили прийти.

Слова отчетливо раздавались в микрофоне, как будто перегородки не было вовсе. Голос Дюрана был немного хрипловатым, но звучным, он говорил размеренным тоном, ровно так, как и раньше. Он не улыбался, и выражение его лица не менялось.

– Опустим любезности, – сказала она с внезапным нетерпением, – давайте уж сразу к сути. Вы утверждаете, что меня подставили?

Дюран слегка кивнул:

– Так и есть. Могу предоставить вам доказательства. Не так уж трудно их было получить….

– Но, как я понимаю, вы хотите что-то взамен.

– Вы прямолинейны, как всегда.

Последовала пауза, во время которой Дюран беззастенчиво разглядывал ее.

– Вы прекрасно выглядите, Ева. – На губах его промелькнула улыбка, в данных обстоятельствах равносильная оскорблению.

– Не могу сказать того же о вас.

– Тюремный образ жизни мне не подходит. Но я не за этим вас попросил прийти. Вы верите в правосудие?

– И что значит этот вопрос?

– Сделайте одолжение, скажите.

– Разумеется верю.

– И тем не менее вы готовы допустить, что правосудие может совершать ошибки?

– Вы хотите сказать, что не убивали Станко Рупеча?

Дюран бросил на нее долгий взгляд. Потухшие темные глаза ничего не выражали. Затем послышался слабый усталый вздох.

– Нет. Речь не обо мне. Здесь, в Бельвю, сидит человек, сидит за преступление, которого он не совершал.

– Они все так говорят.

Дюран поднял руки, и Ева заметила, что даже ладони у него были желтого цвета.

– Не все. Я – нет, – без всяких эмоций возразил он. – Я сделал то, что сделал, и готов заплатить за это. Вот почему я не злобствую в отношении вас. Вы делали свою работу, и только. Но Шон Фаррелл не убивал. Ему просто пришили дело, а настоящий убийца гуляет на свободе.

– И какое отношение это имеет ко мне?

– Через несколько недель его дело будет пересмотрено. В этой помойке он провел десять адских лет, и теперь наконец остался последний шанс доказать, что он невиновен, или, по крайней мере, вскрыть подтасованные следствием факты. Есть люди, которые сейчас занимаются делом Шона, имея в виду защиту его интересов, но они плавают по поверхности. Им нужна помощь. Если в самое ближайшее время не выявится что-то новое, его ходатайство будет отклонено, и для Шона все будет кончено. Все надежды пойдут прахом. А это несправедливо.

Дюран, может, и хотел вложить страсть в свои слова, но ему не хватало энергии. Насколько Еве было известно, он был чужд альтруизма, и трудно было вообразить, что его действительно интересует чья-то судьба.

– А вам-то что до него?