Очень плохой профессор

— Хорошо, — кивнул Озеров. Он повернулся к дочери и обхватил ее плечи в попытке привлечь внимание. Девочка все еще не отрывала внимательного взгляда от Алексеевой. — Посиди здесь с Ольгой, хорошо? Я со всем разберусь, и мы поедем домой.

— Ладно.

Профессор понимал всю опасность ситуации. Дочка могла очень болезненно воспринять появление у него новой подруги. Похоже, придется вечером поговорить с ней серьезно. Объяснить, что Ольга ему никто, и что она не станет членом их семьи и никогда не будет претендовать на место в его сердце. Но больше всего мужчина опасался того, что ревность может спровоцировать у Веры новый виток психологических проблем.

Он направился к двери в кабинет директора, когда услышал:

— Прикольные пятнышки.

Мужчина обернулся и обомлел. Он считал дочку воспитанным ребенком, а тут такое. Девочка без стеснения разглядывала лицо краснеющей Ольги.

— Вера… — Прорычал Озеров, не зная, как ему поступить.

— Совсем как у далматинца. — Девочка села на диван и сложила руки на груди.

— Думаешь, похоже? — Как ни в чем не бывало, спросила Оля. Подошла ближе и опустилась рядом с ней на диван, позволяя рассмотреть себя ближе. Она подняла взгляд на профессора и заверила: — Все нормально. Иди, тебя ждут.

— Да, очень похоже. — Деловито прищурилась Вера, наклоняя голову. — Мне нравятся далматинцы.

— Мне тоже. — Пожала плечами Алексеева.

Озеров был совершенно ошарашен поведением дочери. Хотелось бы ему знать, что творится в ее голове!

— Матвей Павлович, — дверь директорского кабинета открылась, — мы только вас и ждем.

— Добрый день. — Напряженно ответил он.

— Входите. — Алина Витальевна шире распахнула дверь.

Профессор боялся оставлять Ольгу с Верой наедине, но другого выхода у него не было. Он вошел в кабинет.

— А это пятнышко чем-то даже похоже на бабочку. — Донеслось до него прежде, чем дверь закрылась. — Ты чем-то больна или такой родилась?

О, Боже…

— Добрый день, присаживайтесь. — Указала на кресло грузная женщина лет пятидесяти. Очевидно, директриса. — Меня зовут Марина Дмитриевна. А это Кристина Борисовна — педагог вашей дочери по английскому языку.

И только в этот момент Озеров заметил сидящую слева на стуле кудрявую худощавую женщину лет сорока в узких, старомодных очках.

— Здравствуйте. — Поздоровался он.

— Собственно говоря, по ее просьбе мы и собрались здесь с вами.

— Внимательно слушаю.

— Расскажите, Кристина Борисовна. — Приказала директриса и принялась крутить в руках шариковую ручку.

— Матвей Павлович. — Заерзала на стуле преподаватель. Поправила очки и виновато улыбнулась. — Дело в том, что с вашей дочерью очень трудно найти общий язык. Она отказывается выполнять задания, спорит и даже хамит.

— Мы точно сейчас о Вере говорим? — Кашлянул Озеров.

Еще вчера первой реакцией девочки на стресс было желание закрыться ото всех, а теперь про нее говорили, что она хамит. Немыслимо!

— Я пыталась с ней говорить. Не единожды. Пыталась решить конфликт своими силами, но все стало только хуже. — Женщина поправила очки. — Сегодня Вера поспорила со мной по поводу произношения. Я попыталась объяснить ей различие между британским и американским английским, но всё это вылилось в то, что она отказалась выходить к доске и отвечать устно. Ей кажется, что она знает материал лучше учителя, и это меня очень беспокоит! После моей попытки заставить ее задержаться после уроков, Вера швырнула в меня учебником и закричала: «Отстань уже от меня!». Вы понимаете, что такое поведение совершенно не приемлемо?

У Озерова пересохло в горле. Он повернулся к классному руководителю, но та лишь развела руками, подтверждая правдивость сказанного.

— Я понимаю, что Вера погорячилась. — Начал он. Мужчина расправил плечи, нахмурился и посмотрел на учителя английского. — Но и вы должны понять. У девочки математический склад ума, гуманитарные науки и языки даются ей нелегко. Поэтому мы наняли ей репетитора. Возможно, из-за различия в методике преподавания и возникли подобные трудности, я не знаю. Но мы это с ней обсудим. Ровно, как и неприемлемость подобного обращения к преподавателю.

— Замечательно. — Засуетилась на месте Кристина Борисовна.

— Но тогда и у меня к вам встречный вопрос.

— Какой? — Напряглась она.

— Как так вышло, что у Веры ни с кем больше нет конфликтов, кроме как с вами? Только вы не смогли найти к ней подход.

— Я… я… — уставилась на него Кристина Борисовна сквозь стекла очков.

— Я не оправдываю сейчас Веру, ни в коем случае. — Поднял вверх палец профессор. — Но у девочки строгий распорядок. После уроков у нее сорок минут на то, чтобы дойти до дома, переодеться и прийти в бассейн. На носу важные соревнования, и, думаю, Вера просто не хотела пропустить тренировку по плаванию. Возможно, из-за того, что вы пытались ее задержать, она и сорвалась?

— Матвей Павлович, — примирительно раскинула руки директриса, — у Кристины Борисовны достаточно большой педагогический стаж…