Очень сложная задача

Над джунглями раздался жалобный, гортанный крик. Она похолодела, а ноги отнялись. К горлу подступил тошнотворный комок. Это кричал Степашин, догадавшись, что с ним собираются сделать. Его уже вынудили войти по колено в воду. Он стоял в трех-пяти метрах от берега, немигающим взглядом следя, как один из крокодилов медленно плывет в его сторону от середины водоема.

Павлова оглянулась по сторонам. Рядом с ней, увлеченный происходящим, стоял ее конвойный. Он оперся на ствол автомата, уткнув приклад в землю. Они оказались позади толпы. Дальше, за деревьями, была опустевшая деревня.

Неожиданно со стороны водоема послышались всплески и вскрики. По взгляду негра она поняла, что наступила кульминация. С животным восторгом он следил за происходящим, забыв обо всем на свете. Его и без того огромные ноздри приплюснутого носа расширились. Вне себя от ярости она со всего размаха залепила ему носком кроссовки меж ног и тут же подхватила выпавший из рук автомат.

Не в силах перевести дыхание, негр скорчился, прижав обе руки к своим детородным органам. Не раздумывая, она подняла автомат над головой и с размаху дважды ударила его по затылку прикладом. Завалившись на бок, негр быстро засучил ногами, а изо рта появилась пена.

Оглядевшись, она с удивлением обнаружила, что поглощенные кормежкой крокодила люди даже не заметили потасовки. Их взгляды были прикованы к упирающемуся и визжащему мужчине. Она перевела взгляд на парня. Он затих, а взгляд остекленел. Галина была уверена: он мертв. Еще будучи студенткой, навещая мать, в то время одиноко жившую в сибирской деревне, она могла за пару дней переколоть машину дров. Отца не было, а нанять в селе помощника, где мужское население поголовно спилось, было невозможно. Поэтому для африканского черепа было бы достаточно и одного взмаха русской женщины.

Галина понимала: следующей в озеро отправят ее. Попытка отбить остальных обречена на провал. Она начала медленно пятиться задом. Удалившись от людей на несколько десятков шагов, развернулась и что было сил бросилась в сторону спасительных джунглей.

* * *

Гнатенко пришел в себя и сразу услышал удаляющиеся голоса заложников. Перевернувшись на живот, он попытался развязать руки. Тщетно. Пополз к Буценко. Лежа на боку, тот не подавал признаков жизни. Приподнявшись, Гном различил среди листвы спину уходящего прочь последнего в колонне мужчины и скрипнул от злости зубами.

– Стас! – негромко позвал он друга. – Слышишь меня? Они сбежали!

Уперев ему в плечо голову, он попытался его растолкать, но дикая боль в пробитом темени заставила отказаться от этой затеи.

«Как эта сучка вообще меня не убила?!» – с ненавистью подумал он о Павловой и поискал глазами камень, которым она его двинула. Средних размеров булыжник валялся в траве. Бурые пятна крови были облеплены какими-то букашками.

Навалившись спиной на борт лодки, он решил дождаться, когда вернутся Ром и Сулим. Однако уже через десять минут ему наскучило бездействовать. Руки онемели. Неожиданно в нагрудном кармане заработала радиостанция.

– Гном, – после нескольких вызовов послышался хриплый голос Рома. – Вы что там, оглохли? Ответьте!

С трудом поднявшись, Гнатенко подошел к облепленному мухами Стасу и несколько раз ткнул его носком ботинка в живот. Лицо друга было покрыто слоем грязи. Лишь из узкой щели межу губами посвистывал воздух.

Застонав, тот разлепил веки:

– Что?

– Развяжи меня! – Гнатенко повернулся к нему спиной.

Буценко какое-то время не мог понять, что с ним и где он находится, поэтому не пытался даже пошевелиться, глядя воспалившимися глазами прямо перед собой.

Вновь, уже голосом Хачубарова, заговорила радиостанция.

– Ты меня не понял? – рявкнул Гном.

– Как я тебя развяжу? – едва слышно просипел Стас. – У меня самого руки…

– Зубами, урод! Зубами…

Кряхтя и постанывая, тот уцепился зубами за узел и дернул. Не удержавшись на ногах, Гном полетел на штурмана и еще раз, со всего размаха, ударился головой ровнехонько о борт лодки. Из глаз брызнули искры и поплыли белые круги.

– Ляг на живот, – виновато пролепетал Буценко. – Еле на ногах держишься.

Гнатенко повиновался. Повозившись немного, при этом постоянно сплевывая застревавшие во рту нитки, Стас наконец развязал узел.

– Суки! – растирая затекшие запястья, зло прошипел Гном. – Давай теперь тебя.

Через минуту все было кончено. Устало опустившись на траву, Николай ощупал многострадальную голову. Она была липкой от крови.

– Надо догнать, – нерешительно пробормотал Буценко.

– У них мой автомат, – вздохнул Гном. – Козлы! Хорошо, не додумались оба прихватить. Ничего, – он зло сплюнул на траву, – далеко не уйдут.

– Где этих чертей носит? – посмотрев в сторону реки, вздохнул Буценко и осторожно потрогал пропитанную бурой жидкостью повязку. – Ты какие-нибудь антибиотики брал?

– Только от поноса, – поморщился Гном и, вздрогнув, притих. Послышался шум трущейся о деревья материи и шаги. Через некоторое время среди тростника появились силуэты шедших друг за другом Романенко и Хачубарова.

– А где все? – удивленно воскликнул Ром.

– Крокодилы напали, – грустно пошутил Стас.