Очень странные увлечения Ноя Гипнотика

Я читал «Это не мемуары» пару раз, и книжка есть у меня дома на полке. Там от первого лица рассказывается история о борьбе снежного человека с одиночеством и депрессией.

Учитывая последующее отшельничество Милы Генри, некоторые полагают, что книга на самом деле более автобиографичная, чем считалось раньше. Однажды я слыхал и о коллекционном издании, но оно было то ли очень редкое, то ли очень дорогое, а то и оба варианта сразу.

Поэтому я говорю «да» и решаю выбраться в Чикаго в субботу.

По дороге домой я пренебрегаю задним сиденьем, развернутым против движения, выбирая уединение в среднем ряду, достаю телефон и погружаюсь в поиски. Пару ложных ходов спустя мне попадается закончившийся аукцион на Ебэе с кратким описанием книги:

Шедевр Милы Генри «Это не мемуары: Мемуары», коллекционное издание. Альтернативная публикация, тираж всего несколько тысяч. Приложение более 40 страниц. Ранее не публиковавшиеся фото Генри и ее семьи. Эксклюзивные бонусы.

Скорее бы суббота.

Встречайте часть четвертую

Ведущий: Вы определенно умеете обращаться со словами, мисс Генри, с паузами или без. Иногда вас называют Куртом Воннегутом в юбке. Вам нравится такой титул?

Мила Генри: Не больше, чем Курту понравился бы титул «Мила Генри в штанах».

Частичная расшифровка беседы с Милой Генри, Гарвард, 1969 (последнее известное публичное выступление Милы Генри)

43. у Марка Уолберга исключительно тонкий вкус

– Ты хоть понимаешь, какую чушь городишь?

– Но это правда. Помнишь, раньше он ел что ни попадя? Даже собственные… – Пенни морщит нос и произносит одними губами: «Какашки». Потом берет полоску бекона со своей тарелки: – Сплошное сало, видишь? Марк Уолберг, а ну-ка.

Пенни бросает бекон на пол, наш пес нюхает угощение, поворачивает голову набок и смотрит на Пенни. Бекон остается лежать нетронутым.

– Так, – говорю я. – Да, жесть.

– А теперь смотри, – продолжает Пенни, хватая другую полоску бекона, теперь более постную. Она бросает бекон на пол, и Флафф, он же Марк хренов Уолберг (дожили!), уплетает его в один момент. – Полная дичь, скажи?

На кухню заходит мама, достает апельсиновый сок из холодильника и наливает себе стакан.

– Мам, смотри, – говорит Пенни.

Она снова проделывает трюк с беконом, и мы втроем наблюдаем, как Марк Уолберг воротит нос от жирного куска, а потом ест постный. Но маму скорее озадачивает другое.

– Почему ты называешь его Марком Уолбергом? – спрашивает она.

– Видишь ли, – поясняет Пенни, – он уже не похож на Флаффи, не хромает и все такое.

– А он что, хромает? – уточняет мама.

– Нет, – отвечаю я, со значением глядя на Пенни, – теперь нет.

Мама кивает, явно не понимая.

– Кстати, – говорит она, – какие у вас планы на субботу?

Пенни заталкивает остатки бекона в рот и отвечает, жуя:

– Я буду выписывать чеки. Ты ведь видела, как я выписываю чеки.

Мама переводит взгляд на меня в поисках подсказки, но я пожимаю плечами и качаю головой, и ей ничего не остается, как спросить у меня:

– Ну ладно, а ты чем займешься?

– Поеду в город. У меня там отложена книга в центральной библиотеке.

У Пенни загораются глаза.

– А можно мне с тобой?

– Нет, – говорю я.

Мама смотрит на меня с характерным выражением лица, означающим: мы ведь знаем, чем дело кончится. Но суть в том, что я всерьез рассчитываю на уединение. Поездка дала бы мне (в одну сторону, в зависимости от пробок) от сорока пяти минут до полутора часов времени на размышления. Если добавить сюда Пенни, шансов никаких.

– А как же чеки? – напоминаю я. – Они сами себя не выпишут, ты же знаешь.

– Это цитата из «Завтрака у Тиффани», о котором ты не имеешь понятия.

– Хорошо, – сдаюсь я, – ты тоже можешь поехать.

Пенни спрыгивает со стула, машет руками, как мельница, у которой все лопасти вращаются в разные стороны, вся такая внезапная, затем подтягивает кулаки к подбородку и вопит:

– Йе-е-е-ес-с-с-с!

Вот честно, даже не представляю, как моя сестрица выживает в средней школе.

Пенни настаивает на том, чтобы взять и Марка Уолберга, и хотя я усиленно изображаю сомнения, на самом деле я согласен. Даже до перевоплощения в Флаффи 2.0 он был слишком маразматичен, чтобы понять, зачем его сажают в машину.

– А это что? – спрашиваю я, когда вижу, что Пенни загружает в багажник чемодан. Он ярко-розовый, с огромным черепом на боку.

– Неважно, – отвечает она, забираясь на пассажирское место. – Потом узнаешь.

– Пенни.

– Что?

– Напомнить тебе прошлый раз, когда ты пыталась поселиться на катке а-ля миссис Базиль Э. Франкфуртер?