Очень страшно и немного стыдно

– Ну а если с вашей мамой что-то случилось?

– Нет. С ней ничего не случилось.

– Откуда вы знаете?

– Я ее хорошо чувствую. У нас сильная связь.

– Ну хорошо. Я не буду звонить в полицию. До завтра. Но как она узнает, что вы у меня?

– Я оставлю ей записку. А сейчас можно я пойду вымою руки – я дотрагивался сегодня до всяких поверхностей. Хотя и пользовался антисептическим гелем для рук “Санителль”. Я вам его рекомендую. Часто подобные вещи делают руки сначала липкими, а потом очень сухими, – этот, пожалуй, лучшее средство. С экстрактом алоэ и витамином Е.

Она отвела его в ванную комнату, порылась в шкафу, достала чистое полотенце и села в гостиной у окна, кутаясь в халат. За окном, вокруг фонаря, зачиркали блестки дождя.

В окне мельтешили столбы, деревья, поля и только небо стояло неподвижно. В нем пуговицей торчала луна. Яркая, плоская, холодная. Поезд тащился обратно в Брюссель. А ей нужно в Лондон.

Красное вино увеличивает количество красных телец в крови. Она представила их – несчастные, стоят толпой, держат плащики на груди. При чем здесь плащики? А почему бы нет? Так вот, они мне нужны, эти красные тельца. У меня их недостаток. И оттого все время низкое давление. Поэтому лучше согреваться красным вином.

Девушка, сидящая через ряд, читала книгу, и румянец заливал ее скулы, названия не видно, только часть имени автора – Vladi… Дальше не разглядеть. Кого с таким увлечением и волнением читают? Красное вино – размытое сознание. Вагон качнуло, девушка подняла книгу. Lolita. Что же еще.

Как глупо все вышло в гостинице. Как глупо. О каких мужчинах я могу думать, если у меня есть сын. Мой любимый мальчик. Мой маленький принц.

Странная все-таки картинка за окном: размазанная трава и застывшее небо, сюр, Магритт. Недавно на “Сотбисе” продавали его гуашь – сидящие гробы, два, рядом. Это постоянное влечение человека слиться в пару, и успокоиться, сидеть, а лучше лежать. Найти пару, и лежать, долго, годами, – скучно. Вот я нашла, и уже лежала, и уже сидела, и чего, чего, спрашивается? Еще вина? Хватит.

Как ровно расчерчены поля. Разноцветные прямоугольники, просто как по линейке, с самолета совсем загляденье. А что это мы так низко, а, это не самолет, точно, больше вина не буду, а то забуду, куда еду. Когда-то давно была у стоматолога, выпросила таблетки и газ, а когда вышла на улицу, долго понять не могла, кто я, – может, дом, и стоять нужно прямо? А может, автобус, тогда нужно куда-то двигаться, или, может, совсем никто?

Впереди вскочила женщина с красным лицом и, проводя рукой вокруг себя, закричала, что они всей семьей из Израиля, а в Лондоне их ждет пересадка на самолет в Аргентину, на который они точно не успевают, и кто им вернет огромные деньги за билет, она не знает. Этого, к сожалению, не знал в вагоне никто. А поэтому все молчали и смотрели на ее красное лицо. Женщина постояла еще, а потом села.

Пассажиры отвернулись к окнам, в кулаки захихикали эти, с резцами, люди оборачивались на них с укоризной, те стягивали губы, сдерживались, но ничего не могли поделать, резцы так и лезли наружу. Рыжеволосой хотелось гневно им прокричать, что нет ничего смешного в чужом несчастье и что у нее ребенок шести лет, совсем один, и неизвестно, где он ее ждет, и что телефон у него не отвечает, но мысль о том, что они опять будут смеяться, остановила. Она демонстративно стала смотреть через проход, будто знать не желала своих попутчиков.

Там молодой человек со сложной стрижкой читал книгу Into a dark realm Раймонда Фейста. А слева от него старушка закладывает страницу в журнале запиской: “Дорогая моя Дженни… ”

Все по парам. А она опять одна. И опять в Брюссель. Из Брюсселя в Брюссель. Смешно. Желтое в окне. Какие-то глупые цветочки размазывались в пюре. Мне плохо – нет, мне хорошо – нет. Мне очень плохо – может быть. Отлично! Она уже научилась скрывать кое-что от себя. Манипулировать собой. Скоро научусь обманывать себя и стану счастливой. Где мой любимый сын?

– Почему вы не замужем?

Мисс Кабаз вздрогнула и обернулась. Мальчик пытался сложить большое полотенце.

– Ну. Как-то не случилось.

– У вас, видимо, слишком высокие ожидания от мужчины.

– Почему? Почему вы так думаете?

– Вы не хотите идти на компромисс. И боитесь, что если даже решитесь, то будете пытаться переделать партнера, а из этого ничего хорошего получиться не может. Да наверняка у вас уже был подобный неудачный опыт. А менять ваши ожидания вы тоже не собираетесь. – Он аккуратно, не торопясь, соединял концы полотенца с одной стороны с концами с другой.

– Откуда вы все это знаете?

– Я вижу. Этим страдают многие мамины подруги.

– Да?

– И знаете, в чем ваша ошибка?

– В чем же?

– Вы очень ограничиваете себя в желаниях. Просите малого. Вам дают это малое. А вас оно не устраивает.

Она молча смотрела на него. Он наконец закончил, положил полотенце на стул и поправил загнувшийся ворот рубашки.

– Это ваш отец? – Он показал на фотографию, которая стояла на каминной полке.

– Да.

Мальчик подошел к камину и взял черно-белую фотографию в строгой рамке.

– Он похож на военного.