Очередь

«И ты, как бобик, побежал за мной! – усмехнулся учетчик, грустно качая головой. – Слушаю я тебя и удивляюсь: охота так унижаться? Причем не один ты, целая очередь, судя по твоим словам, пресмыкается перед этими работницами общепита – и чего ради? Чтобы даром взять черствый пирожок, вчерашний салат, голову селедки? Поварихи все равно это выбросят или отнесут свиньям? Вы, как с голодного края, бежите в столовую за компотом, в котором нежный вкус чернослива отравлен горечью подачки, тогда как в лесу сейчас уже течет березовый сок. Про это, ладно, не буду: опять скажешь, что я агитирую за уход из города. Но и в случае, если вы глухи к зовам весны, если огорожанились до мозга костей, все равно непонятно, почему свет сошелся клином на этой убогой столовке. Разве она единственная в городе точка общественного питания! Меня в нее, как ты верно заметил, случайно занесло. А вот зачем тебе таскаться сюда, так далеко от подъезда учреждения, куда ты верой и правдой стоишь в очереди?»

«У тебя не возникло бы этого вопроса, знай ты хотя бы азы городской жизни, – важно сказал Лихвин. – По правде говоря, я уже устал объяснять все подряд, но, поскольку вразумить тебя больше некому, буду отдуваться и дальше. Дело в том, что городские служащие – великие труженики. Они дорожат доверием, которое им оказали, зачислив в штат постоянных работников, с возрастом их благодарность только растет. Большинство горожан, тянущих лямку по основному месту службы, еще и подрабатывают. В столовой одна судомойка довольствуется одной работой и свободное время проводит на диване перед телевизором. Все остальные поварихи лишь по совместительству. Место их основной работы – кадры. После столовой они бегут на службу в разные учреждения в разных частях города. В своих отделах, в пока еще совершенно недоступных для нас с тобой кабинетах, они ведут прием и отбор поступающих на работу. Мы, соискатели, напрямую заинтересованы в том, чтобы эти женщины приходили на службу с зарядом бодрости и хорошего настроения, поскольку скорость движения очереди, как легко догадаться, зависит от трудолюбия и усердия кадровиков. Ты наивно подумал, что у поварих наш народ пьет компот. На самом деле смысл не в компоте. Мы ходим в столовую не попрошайничать, не набивать брюхо (хотя почему бы не поесть, если от души угощают?), а потому, что шефствуем над этим заведением. Кто по доброй воле, как я, кто по графику, мы заходим в столовую, чтобы поддерживать здесь нормальную, а в идеале легкую и приподнятую атмосферу. Надо – пылинки с поварих сдуваем, надо – шутов перед ними корчим. Не стану углубляться в тонкости и ухищрения этого в высшей степени деликатного шефства, такой рассказ займет слишком много времени, и не объяснишь на пальцах то, что целая очередь постигала путем долгих проб и ошибок. Тебе важно понять одно: ты опечалил и выбил из колеи самую толковую кадровичку из всех, к кому в будущем мы с тобой можем зайти на прием. Это роковое, жуткое совпадение: Зоя работает в отделе кадров в том самом подъезде того самого учреждения, куда мы стоим в очереди! Причем Зоя – лучшая. Среди служащих на Космонавтов,5 ей нет равных. Она сейчас в самом расцвете служебных сил. Никто не ведает тайн ее ремесла и обращения с посетителями, прием-то ведется за закрытыми дверями, но работает она на удивление споро, с той изумительной легкостью и головокружительной быстротой, которые отличают зрелую и еще не затюканную неурядицами и начальством служащую. Эта женщина для нашей второподъездной очереди подлинно свет в окошке, не случайно и улыбка у нее золотая. Теперь ты понимаешь, что бестактным вторжением в столовую оскорбил, да еще в день юбилея, ту, на кого вся наша очередь возлагает главную надежду?»