Очередь

Он заозирался. Ребенок, медленно спускавшийся по ступенькам крыльца, привлек его внимание. Держа шапку под мышкой, мальчик опустил русую голову с торчащим на макушке хохолком и разглядывал свою ладошку. С тихой, светлой улыбкой он поворачивал ее так и этак. Хотя учетчик разговаривал с малышом несколько часов назад, он почти стерся из памяти. С огромным трудом учетчик вспомнил имя и, не представляя, о чем будет говорить, слабо позвал: «Хфедя!» Мальчуган обрадовался и поспешил подойти. Он выставлял перед собой правую руку, на ней углами и закруглениями жирно синели цифры номера очереди, нарисованного химическим карандашом, видимо, только что. «Правду говорят, что свежий номер, как свежий ветер, приносит удачу, – заговорил Хфедя, в детском простодушии не замечая ни жалкого вида учетчика, ни мрачных конвоиров рядом. – Когда я занимал очередь, мне велели запомнить последнего, чтобы знать, кого держаться. Я так и сделал. Но потом все куда-то делись. До самого вечера я бродил среди тех, кто не ушел со двора в отлучку или уже вернулся из нее, в надежде найти хотя бы предпоследнего. Но ни свой номер назвать, ни чужой понять я не мог, ведь я знаю счет только до 20. Какая удача, что господин добрый Егош занес меня в список очереди, хоть и не успел из-за большой занятости сразу начертить номер на руке. Только сейчас мы с ним по бумагам нашли мое число. Едва я взял его на ладонь, как услышал знакомый голос, голос впередистоящего!»

Из-за плеча учетчика выдвинулась двойняшка и наклонилась над Хфедей, как над младенцем. «Ты можешь держаться за мной. Я твоя предпоследняя и стою сразу перед ним», – с приторной лаской сказала девка. Да, мрачные предчувствия не обманывали учетчика. Судя по девкиному тону, она уже вычеркнула его из списка стояльцев и прозрачно намекала Хфеде, что он может не брать во внимание впередистоящего, потому что утром, когда очередь построится на перекличку, учетчика в ней не будет. Малыш растерянно переводил взгляд с учетчика на девку и обратно.

«Спасибо, что напомнил о важных формальностях, – сухо, медленно сказал учетчик, взрослостью обращения он отметал фальшивое двойняшкино сюсюканье, малыш внимательно его слушал. – Я, как и ты, новичок в очереди, и тоже хочу убедиться, что принят в нее по всем правилам. Моя ситуация отличается от твоей: номер на руке мне начертили безотлагательно, раньше, чем я заикнулся о желании быть пронумерованным, а вот занес ли сверщик меня в список, я не знаю, и теперь собственными глазами хочу убедиться, что я там есть. Ведь я пока еще полноправный член очереди, не так ли?»

Хотя учетчик обращался к малышу, стоящий за спиной Кугут понял, кому это говорилось, и зло процедил: «Сначала ты дашь показания!» Но Хфедя взял учетчика за руку маленькой теплой ладошкой и повел по ступеням крыльца к сверщику. Малыш оборачивался и ободряюще глядел на учетчика. Казалось, он решил не разлучаться с соседом по очереди и рад был оказать услугу, чтобы она стала еще одной связующей их нитью. Он не роптал, когда учетчик, шатаясь от слабости, тяжело наваливался на него, наступал ему на пятки носами огромных валенок.

«Ладно, загляни в бумагу. Имеешь право на эту формальность. Можешь не сомневаться, ты есть в списке, – бурчал Кугут, идя следом. – Эта мелкая отсрочка ничего не изменит. Только не втягивай в свои неприятности невинного ребенка. Не омрачай его радости. У него сегодня праздник новоочередника, который мог быть и твоим, если бы ты себе его не испортил. Для этого малыша очередь еще чудо. Постепенно он пройдет суровую школу стояльца, научится переносить тяготы и лишения ожидания. Но пока он хрупкий, нежный росток, ни к чему в первый же день лишать его наивности, посвящать в наши разногласия, жаловаться на якобы творящиеся в очереди несправедливости, которые кажутся тебе несправедливостями исключительно по недомыслию. Пусть ты считаешь нас, староочередников, причиной твоих бед, это у тебя на лбу написано, но его-то винить не в чем. Он чист, как агнец. И, даже если бы захотел, он не в силах предотвратить то, чему предстоит быть». Чувствовалось, остальные очередники разделяли заботливое отношение Кугута к Хфеде. Стоявшие на крыльце с нежными усмешками расступались перед малышом.

Они пробрались к двери подъезда. Сбоку от нее на хлипком деревянном ящике сидел Егош. Он приставил ухо к двери и чутко прислушивался к происходящему за ней. Его не пугал риск получить удар в висок и опрокинуться вместе с ящиком, если кто-нибудь внезапно выйдет изнутри. Он был всецело погружен в угадывание творящегося внутри подъезда. При виде учетчика он покривился. Однако его не удивило требование учетчика показать себя в списке очереди. Видимо, сверки были тут в порядке вещей.