Очередь

– Обойдется. Ладно. Посмотрим, Лариса Борисовна. Обождем. Вы же здесь, если что.

– А откуда вы меня знаете?

– Слышала разговоры.

Лариса обрадовалась, но Нина стоит в очереди позади нее, иначе она не могла бы с чистой совестью предложить ей поехать в больницу. Мало чего та подумает…

Они вышли из машины и услышали уже другую магнитофонную запись, другой голос, совсем не умиротворяющий, а с приблатненной хрипотцой.

На месте Ларисы в очереди стояли и разговаривали Валерий, какая-то незнакомая женщина, Тамара и еще один юноша из их сотни, выделенный помощником «сотенного», «подъесаул», скажем. Разговаривали активно, жестикулировали в основном трое – незнакомая женщина, Валерий и Тамара. «Подъесаул» молча переводил глаза с одного на другого. Женщина оказалась учительницей, она до вечера подменяла мужа; юноша – шофером-таксистом.

Бурная беседа была посвящена литературе. Лариса поняла, что юноше жалко было тратить много времени в школе на литературу. В жизни знание Пушкина, по его разумению, не помогает. Валера смеялся и, вторя юнцу, предположил, что Америка, например, прекрасно обходится и без Пушкина.

Все ж какое-то веселье. Время катилось. Беседа катилась. Слово «Пушкин» перекатывалось из одних уст в другие. Говорили о языке, о «жестоком веке» и «пробуждении добрых чувств», про человеческие чувства, про обычную любовь, про «Жди меня», про «Пять страниц». Завершилось это бурное собеседование о поэзии категорическим заявлением юноши:

– Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей.

Первым засмеялся Валерий, потом Лариса, затем обе дамы, и, наконец, засмеялся юноша – уж больно неожиданно на фоне незнания отбарабанил он эту строку.

Им было весело, и они смеялись. Почему они смеялись? Обстановка и впрямь напоминала праздничную.

Смешно.

Юноша пошел к машине, из которой несся тот же приблатненный голос с хрипотцой.

Валера решил пройтись вдоль очереди, вдоль своей сотни, посмотреть на людей, о чем-то с кем-то поговорить, может, удастся и запомнить своих в лицо. Но, в общем, это ни к чему – они ж будут меняться.

В начале своего сектора он увидел молодого длинноволосого мужчину, изумленно таращившего глаза на это скопище людей, стоящих, гуляющих без какой-либо видимой цели. Валера по праву вожака стаи свободно и раскованно обратился к явно озадаченному пришельцу:

– Так чем же озадачены, товарищ?

– А, начальник! – Молодой человек тоже оказался не очень скован условностями. – Вот думаю, как сочетать приятное с полезным, личное время с производственным заданием, отдых, так сказать, и дело.

Валерий, очевидно, неправильно оценил его с первого взгляда.

– Сложно говорите. Что вы называете отдыхом?

– Вот эту фиесту.

– А делом?

– Я журналист, газетчик. Мне надо у какого-либо мало-мальски интересного человека взять интервью. Ответы на вопросы.

– Много вопросов?

– Три. «Каким вы представляете себе культурного человека?»

– Пища для ума. Дальше.

– «Как соотносите образование и культуру человека?»

– Воистину вы нашли время и место для этих рассуждений! И третий?

– «Какими путями улучшать себя?»

– Так, значит, на эти прекрасные вопросы вы решили искать ответы в этом прекрасном месте, в этой прекрасной компании, с этими прекрасными людьми? Сделаем!

– А чего ж время зря терять! Пока стоим…

– Большой человек! Да вы радуйтесь жизни, веселитесь, смотрите, как все оживлены, довольны, я бы даже сказал, разбужены и разгульны!

– Вот и подыщите мне здесь такого человека, который биографически, профессионально, интеллектуально был бы компетентен ответить на эти вопросы. А, начальник?

– Вон, видите, стоит интересная женщина с еще не начавшей уходить красотой? Хирург. Заведующая отделением, остра, про Пушкина что-то понимает. Ее вот спросите. Лариса Нестеровна зовут.

Валера пошел с обходом дальше, журналист направился к Ларисе.

– Извините, пожалуйста, Лариса Нестеровна…

– Борисовна, Борисовна я, не Нарциссовна.

– Нарциссовна?! Простите меня. Так начальник вас назвал.

– Понимаю, что он, потому и злюсь. Уже и Нестеровна? – сначала резко, а потом, одумавшись, с улыбкой сказала Лариса. – Я вас слушаю. Болит что-нибудь?

– Нет. Я не с делом, я с добром.

– А если без красивости, что имеете в виду?

Лариса все же сочла это делом, хотя, может быть, и добрым. Слазала, что подумает, и пригласила газетчика попозже прийти к ней в машину.

К Валерию подошли несколько представителей их сотни и предложили, почти потребовали немедленно снова провести проверку. По уговору было заранее решено, что проверки надо проводить не через равные промежутки, а неожиданно, по желанию хотя бы нескольких человек. Техника проведения проверки была такова: кричат, поднимают на палке транспарант, после чего ждут пятнадцать минут – люди должны успеть собраться. Кто бежит от машин, кто из какой-нибудь группки, где болтают на любую подвернувшуюся тему или анекдоты рассказывают, кто от ближайшего дома, если в подъезд ушел погреться. Ждут пятнадцать минут, во имя высшей справедливости, чтобы не было слишком сурового отношения: ведь сегодня ты отошел подальше, завтра я.