Очередной Выборный брак (СИ)

Она зашла домой, откуда тут же послышался радостный смех малыша. Пройдя дальше, они заметили бутылочку.

– Он на втором этаже.

Скарлетт поднялась в комнату Дэниса и увидела, как он качает у себя на руках маленький синий сверточек. Увидев ее, Дэнис улыбнулся.

– Хоть что-то хорошее за сегодня.

Она улыбнулась, ведь Дэнис был прав: кроме встречи с Чаком, этот день ничего хорошего ей не принес.

– Можно?

Дэнис дал ей малыша. Закрытые глазки, чуть красная кожа, темные волосики. Впервые за двое суток она по-настоящему улыбнулась. Племянник мирно засыпал у нее на руках.

– Как его зовут?

– Айвен. Айвен Кларк Макалистер.

– Тебе не жить в школе, Айвен, но до этого еще далеко…

Дэнис издал тихий смешок, отчего улыбка Скарлетт стала еще шире. Она положила малыша в кроватку, после чего они с Дэнисом вышли из комнаты.

– Вы едете сегодня к Лорен?

– Конечно. Элла и Софа приедут — сразу выдвигаемся.

По его выражению лица было видно, что он подавлен. Скарлетт обняла брата.

– Все будет хорошо, обещаю. Я не готова на сказку без хэппи-энда.

Дэнис ответил на объятия.

– Спасибо. Ты даже не представляешь, как я скучал по тебе, нашей оптимистке.

Скарлетт улыбнулась — Коннор был прав. Она сильная и со всем справится.

*

Эта больница была очень похожа на ту, в которой работает Коннор. От этих воспоминаний стало трудно дышать, а слезы готовы были вот-вот наполнить глаза. Как она хотела, чтобы он сейчас взял ее за руку и сказал, что все будет хорошо.

Они дошли до палаты, Лорен уже перевели из реанимации. Зайдя туда, Скарлетт увидела ее: к носу были подсоединены прозрачные трубки, на правой руке был катетер, к которому подключили капельницу. На безымянном пальце — пульсоксиметр.

Волосы уже посеклись, скулы стали более выразительными, а глаза отныне безжизненно закрытыми.

– Привет, – сказал Дэнис и сел на стул возле кровати Лорен. – Тут Скарлетт приехала.

– Привет, – сказала Скарлетт и опустилась на стул с другой стороны. – Я уже виделась с Айвеном, он просто очаровашка.

Она смотрела на Лорен и не могла увязать этот образ с тем, что она видела перед отъездом. Счастливой улыбки и след простыл, осталось только безэмоциональное выражение лица. То, которого раньше не наблюдалось у дружелюбной и милой Лорен.

Они еще очень долго общались, Скарлетт описывала жизнь в Уайтхолле, но почему-то умалчивала о Конноре. Ей казалось, что сейчас неподходящее время. Лорен должна услышать это напрямую, когда откроет глаза. Ведь откроет же?

Скарлетт не нравилось говорить о Лондоне, но для спокойствия родителей пришлось рассказывать и дома. Она представила себя лучшей актрисой в мире и сделала вид, будто бы сейчас исполняет самую важную роль в своей жизни. Все смеялись и со стороны это выглядело так, будто бы Скарлетт вернулась из полугодового отпуска.

Но ночью ей все-таки удалось снять маску. В тот день она пожалела, что не имеет собственного жилья. Ведь тогда бы ей не пришлось надевать эту личину снова.

А ненавидела она это потому, что смеяться в то время, как в больнице ее подруга лежит в коме и может умереть, — высшая степень бесчеловечности, да и из нее самой слова просто не лезли.

Скарлетт перевернулась на бок и закрыла глаза.

*

– Апорт! – она кинула Чаку палку, тот побежал за ней. Наверное, выглядела она ужасно: огромная темно-синяя толстовка, черные спортивные штаны и такого же цвета ботинки, наспех зашнурованные. Она не мыла голову уже как четыре дня, синяки и мешки были размером с айсберг.

Чак принес палочку.

– Молодец, – сдавленно произнесла Скарлетт и погладила мохнатого друга за ушком. В памяти всплыл тот момент, когда Коннор рассказывал о том, можно ли перевести его в Лондон. Чаку бы там понравилось: просторно, свежо, а главное: куча грязи для того, чтобы валяться там. Она ненавидела его купать, но приходилось это делать практически всю осень.

Скарлетт снова кинула палку, на этот раз как можно дальше, и села на скамейку, наблюдая за жизнью парка.

Она улыбалась, смотря на природу и посетителей этого дивного места, где время будто бы замедляется. На пруду резвились утки, некоторые подплывали к пожилой паре, что кидала куски хлеба в воду. Две девушки в облегающих спортивных костюмах бегали по дорожке, расслабленно беседуя.

– Ваш пульс ниже нормы, уголки губ не приподняты, зрачки сужены. Вы грустите?– спросил робот. Он нужен был здесь для того, чтобы люди могли с ним поговорить. Этакий робот-помощник детства, только для взрослых.

– А как мне не грустить?

Он сел на скамейку.

– Можно узнать причину вашего плохого настроения?

– Моя подруга в коме, любимый человек за тысячи километров, а родители ждут, что я расскажу им парочку веселых историй, пока находилась в другой стране.

– И почему вы им не расскажете?

– Я не хочу.

– Насколько мне известно, семья должна поддерживать в сложных ситуациях. Разве это не она?

– Вот видишь, я же сказала, что ты не поймешь. Можешь оставить в покое?

– Конечно.

Он встал и ушел помогать какой-то милой женщине. Железный Дровосек, получивший сердце, только смазанный и отлично работающий. Скарлетт улыбнулась, вспомнив, как читала цикл «Изумрудный город» Александра Волкова.