Очерк и публицистика

Всё-таки плохо без солнца, от пасмури подустаёшь. Но если смотреть не в небо, а в даль, увидишь необычное осенней поры явление. Низко идущие тёмные тучи, обложившие землю даже с боков, на горизонте обрываются. И между ними и океаном сияет свет. Временами посвёркивает, будто поворачивается гранями прозрачный хрусталь — то ли утренняя заря задержалась, то ли вечерняя вступила до времени, а может, сошлись на краю? Завораживающе красиво. Горизонт виден так далеко, что сомневаешься — не обманка ли зрения.

В один из таких дней разлетелся по Петропавловску слух: «Абрамович приехал. На яхте в порту встал». Появление этой особы у берегов полуострова было загадочным. Никто его сюда не звал и не ждал. Вскоре таинственность разъяснилась: «Яхта олигарха с неопознанным предметом в океане столкнулась!» Ходившие на рыбалку и знавшие океан камчатцы насмехались: «Топляк тронул борт, а он…» Заволновались чиновники, сам губернатор встречи искал, но олигарх не заинтересовался, сослался на частный визит.

Не проявляли интереса к нему и жители города. Без намёка на зависть пересказывали описание корабля. Редко-редко кто приостанавливался на самой высокой точке холма прибрежной Аллеи Флота и пытался развидеть за портовыми постройками стометровое чудо.

Яхта и впрямь прекрасна. Чёрное тело, точенное резать океанские волны, напоминает стремительными бокастыми линиями касатку. Белоснежные, сглаженных форм надстройки, торчащий спинным плавником радар усиливают сравнение с хищницей. К хребту прикреплены вертолёт, глиссер и ещё яхта — парусная. Всё — налаченное, чистоты безупречной. Подобные вещицы в мире наперечёт. В перекличку с бездонными водами яхта названа «LE GRAND BLEU» — «ГОЛУБАЯ БЕЗДНА».

Вдоль причала протянута красно-белая дорожная лента, а там, где не хватило её, наставлены мятые железные бочки. По эту сторону ленты отаптывается женщина в форме пограничницы. По ту — сидит за раскладным столиком обряженный в новый костюм круглощёкий детина. Следит за передвижениями портовых рабочих, записывает в амбарной книге загружаемые продукты. Служба личной безопасности олигарха. У пограничницы нет ни будочки, ни навеса над головой, пост обозначен её туловищем.

— К яхте подойти можно?

— Нельзя. Государственная граница.

— Так причал же — наш!

— Корабль — иностранный.

Пониже «Голубой бездны» означено — Hamilton, порт приписки.

— Это что же, Абрамович внутри страны уже границы проводит?

— Проводит.

Женщина подняла воротник, сунула в рукава озябшие руки, устало привалилась к бочкам; обвисшая старенькая шинель, стоптанные сапоги. Ветер потрепливает светлые волосы непокрытой головы. На лице полное безразличие к «Бездне», «границе», «посту». И вправду, зачем мёрзнуть ей здесь? Всё равно камчатцы не прибегут с дрыном наперевес возвращать украденное у народа имущество. У них из-под носа и порт этот увели, и корабли. Полоска щербатого причала у государства осталась.

Неожиданно сверху спланировал ворон, перемахнул «госграницу» и встал против детины. Ух ты, здоровущий! чернющий! породистый! Ветер с Авачинской бухты взъерошил на вороновой спине перья, отчего он стал ещё больше, грозно-горбатым. Какое-то время птица целила длинный нос в детину, разглядывала, изучала. Уяснив ничтожное значение человечка, ворон повернулся задом, церемонными перепрыгами прошёлся вдоль «Бездны» и вернулся назад. При приближении докеров, таскавших на горбу бутыли с питьевой водой, он и с места не двинулся. Мужики уважительно обошли пернатого. А тот стоял и смотрел, резко вертя головой, на яхту, работу докеров. Красив, красив и могуч! Недаром ительмены назначили его своим божеством. Такое же во взгляде лукавство, и в форме носа читается весёлое озорство.