Очерк истории Кривичской и Дреговичской земель до конца XII столетия

Со смертью последнего Мономашича, Юрия, Ростислав, как бесспорно старший в роду Мономаха, имел право на Киевский стол; притом Ростислав несомненно имел сильную партию в Киеве, где его уже знали и где вообще предпочитали потомков Мономаха — Ольговичам. Ростислав поэтому и занял Киев при первом удобном случае. Он уже раньше вошел в сношения со своими племянниками Изяславичами, сыновьями его брата, и когда последними был побежден Изяслав Давыдович, они пригласили Ростислава занять Киев. Он согласился и вступил в Киев 12 апреля 1160 года. Изяслав Давыдович должен был уступить; впрочем, в отмщение за свое изгнание он в том же году сделал нападение на Смоленскую волость, и вместе с половцами пожег и пограбил множество селений.

После перехода Ростислава в Киев, на Смоленском столе сел сын его Роман.

Рассматривая участие Смоленска в борьбе из-за Киевского стола, мы уже имели случай не раз отметить, что политика Ростислава во все время этой борьбы главнейшим образом клонилась к тому, чтобы избегать нападений на собственную волость. Ростислав первый стремится напасть на черниговские земли и тем предупреждает нападение на свою.

Но самое важное значение этой борьбы заключается в том, что этому князю удалось установить независимость своей волости, увеличить ее процветание, так что недаром летопись называет Смоленское княжество в конце XII века «великим». Но кроме утверждения независимости, политика Ростислава простиралась дальше: он стремился еще расширить свое княжество территориально или, по крайней мере, утвердить свое влияние в соседних слабейших княжествах. В этом отношении замечательна его политика в сношениях с Новгородом и полоцкими князьями.

Сношения Ростислава Мстиславича с Новгородом и попытка его составить себе там партию относятся еще к началу его княжения в Смоленске. В коалиции 1137 года, составленной против новгородцев, вследствие того, что они не хотели принять к себе князя Святополка Мстиславича, княжившего после смерти брата своего Всеволода в Пскове, — участвовали вместе с киевлянами, полочанами, суздальцами и смольняне; Ростиславу естественно было поддерживать в Новгороде партию Мономашичей. Новгородцы, как известно, вынуждены были изгнать Святослава Ольговича в следующем 1138 году. Тогда смольняне захватили его на пути и держали некоторое время под стражею в Смядынском монастыре, что у Смоленска. Известно, что в это время происходила сильная борьба партий в Новгороде, пока наконец не утвердился в нем Святополк Мстиславич, брат Ростислава (в 1142 г.), когда партия Мстиславичей взяла верх.

Во время пребывания последнего в Новгороде, Ростислав имел полную возможность составить себе здесь сильную партию, которая впоследствии обеспечила его влияние; Святополк, очевидно, находился во время борьбы Изяслава с Киевом в более или менее подчиненном отношении к Ростиславу. Изяслав, в своей известной речи к киевлянам о походе на Юрия, говорит: «а брат Ростислав тамо ся с нами соиметь, ять идеть ко мне с Смолняны и с Новго-родци».

В другом случае Изяслав посылает к Ростиславу: «а там наряди Новгородци и Смолняны, ять удержать Гюрпя». Это было в 1147 году, когда Святополк княжил в Новгороде. Изяслав, давая такой совет брату, понимал, конечно, что он имел власть «нарядить» новгородцев, хотя последние нелегки были на походы. Общность интересов с Киевом и Смоленском заставляла держать новгородцев у себя Святополка, которого они не любили «злобы его ради».

Таким образом, смоленская партия росла в Новгороде, она увеличивалась и вследствие влияния смоленского князя и вследствие того, что последнее княжество больше и больше крепло и материально, и военного силою, а князь его делался старейшим князем на Руси, вел весьма удачно дипломатические сношения, сам уже сделался первым претендентом на Киевский стол. Все это ставит Новгород в большую и большую зависимость от Смоленска, особенно если еще вспомним географическое положение обеих областей.

Поэтому не удивительно, что при первом удобном случае новгородцы избирают себе в князья самого Ростислава, изгнав Ярослава. Смоленский князь явился в Новгород, не успев еще привести его в порядок, умиротворить спорящие партии, как должен был отправиться в Киев, чтобы занять стол по смерти брата Изяслава. Он оставил сына своего Давыда, но граждане изгнали его, очевидно, не успевшего справиться с волновавшимся городом. Летопись объясняет причину негодования новгородцев на смоленских князей тем, что «нествори им ряду (согласия. — Ред.), но боле раздеря»[56].