Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Среди крестьянских участков, находившихся в потомственном владении и пользовании крестьян-отчичей, находились земли и угодья, которые считались достоянием и находились в пользовании целого села, состоящего из нескольких крестьянских «служб», и даже волости. В литературе долгое время держалось мнение, что эти общинные земли и угодья были остатками глубокой древности, когда господствовало общинное землевладение и землепользование. Новейшие исследования в этой области показывают, что для объяснения происхождения этих общих земель и угодий нет надобности восходить к этой глубокой старине, которая к тому же является неизвестным иксом. Общие земли и угодья образовывались на памяти истории, появлялись как результаты экономической и тяглово-податной истории села или волости. Ход дела схематически можно представить таким образом. Поселившись в известном месте и образовав село, крестьянские семьи принимались за разработку лежащих вокруг земель и угодий. Земля, распаханная той или другою семьею или родом, расчищенный и скошенный ею луг, заклейменные бортные деревья, пройденные «ухожаи» становились достоянием этой семьи или рода, входили в состав ее дворища или жеребья (последнее название указывает на то, что при первоначальной заимке мог иметь место выбор участков по жребию). Каждый крестьянский участок свободно расширялся заимкою новых земель и угодий, и с увеличением населения села расширялся и район его хозяйственной деятельности, пока не доходил до пределов, куда ходила соха и топор соседнего села, или до таких мест, которые недоступны были для культуры. Так определялась граница села, т. е. всех земельных участков, принадлежавших отдельным крестьянским семьям или родам, пущ и степных пространств, куда они имели свои «входы». В этой границе могли находиться и пустопорожние земли, и угодья, обойденные почему-нибудь при первоначальной заимке. С определением пространственных границ для экономической деятельности села рано или поздно должно было устанавливаться и общинное владение теми землями и угодьями, которые еще не были освоены отдельными дворами. Односельчане не могли теперь допускать, чтобы кто-нибудь один из их среды захватывал эти земли и угодья и тем лишал возможности пользоваться ими остальных. Так как не всегда границы хозяйственной деятельности соседних сел смыкались, иногда терялись в каком-нибудь смежном лесу или степи, то могло таким же образом с течением времени устанавливаться общее владение землями и угодьями соседних сел, а иногда даже и целой волости, если, например, целая волость ходила в пущу на промыслы бортные, звериные, на сенокос и т. п. Здесь в миниатюре совершался тот же самый процесс обобществления земель при установлении границ для заимок и хозяйственной деятельности, который en grand совершался в образовавшихся государствах и приводил к обращению всех не занятых частными землевладельцами земель в государственную собственность.

Владея и пользуясь своими участками потомственно, великокняжеские крестьяне продавали и закладывали свои земли другим крестьянам и даже лицам других сословий. Но все эти сделки не имели самостоятельного юридического характера, практиковались в силу допущения высшей власти, которая по временам вмешивалась в эти сделки и аннулировала их, если они состоялись без ее разрешения. В 1501 г. король Александр, пожаловав на вечность городничему виленскому Занку человека Тешила Пуполевича с братьею и землею, написал в жалованной грамоте: «Теж, што будет тот Тешило и з братьею земли свои попродали або заставили кому в пенязех, а любо кому отдали, и мы и тыи их земли дали Занку вечно, зань же людем нашим нельзе земель продавати ани запродавати без нашого призволенья». Король Сигизмунд в своих привилеях неоднократно выражал: «Неволно в людей наших земль без дозволенья нашого никому купити». Рельефным выражением домениального права великого князя на земли своих крестьян является пожалование этих земель под крестьянами, даже вольными, военнослужилым людям или духовенству, причем крестьянам предоставлялось на волю или служить новым владельцам, или уходить с земли прочь, хотя бы эта земля была давнишняя, исконная принадлежность крестьянского рода. Фактически в некоторых областях Литовско-Русского государства, особенно там, где среди великокняжеских крестьян преобладали данники, крестьянские земли довольно свободно переходили из рук в руки.