Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Откуда набирались вольные «похожие» люди? Прежде всего, несомненно, что часть их наследственно пребывала в этом звании. Вольные «похожие» люди, чтобы не подпасть действию земской давности и не сделаться людьми «заседелыми», брали особые удостоверения или записи своего вольного состояния, которое переходило таким образом и на их детей. Часть набиралась из вольноотпускной челяди и отчичей, получавших формальное разрешение «уходить прочь, куда кто хочет». Но значительная часть набиралась из отчичей и без этого прямого разрешения. Таковы были прежде всего те крестьяне, которые сдавали или продавали свои отчины другим, а сами шли кормиться на сторону. Сюда присоединялись также и те крестьяне-отчичи, которые по бедности бросали свои отчины и долгое время «волочились» по людям в наймитах и закупах. Давность делала их свободными в глазах правительства. Поэтому, жалуя их пустовщины какому-нибудь боярину, господарь сплошь и рядом оговаривал: «А придут ли отчичи тое земли, а всхотят ли ему служыть по своей доброй воли, и они нехай служать, а не всхотят ли ему служыти, и они мают поити, куда хотячы». Наконец, в разряд вольных «похожих» людей попадали и те крестьяне-отчичи, которых выпускали от себя на сторону крестьянские семьи-товарищества как лишних членов, ненужных для выполнения службы господарю. В состав вольных «похожих» людей попадали приходни из-за рубежа, тверичи, москва и пребывали в этом состоянии до тех пор, пока не становились людьми «заседелыми», старожильцами или отчичами. Вольные «похожие» люди набирались также и из мещан, которые покидали свои усадьбы и земли в городе и шли на покорм в села. И наконец, контингент вольных «похожих» людей пополнялся из класса так называемых слуг, которые по природному состоянию своему в рассматриваемое время были еще вольными людьми.

Люди служебные, слуги разных наименований составляли вторую многочисленную категорию населения господарских имений наряду с тяглым крестьянством. По своему экономическому положению слуги близко стояли к тяглому крестьянству. Так же, как и тяглые крестьяне, слуги были маленькими землевладельцами, а сплошь и рядом и земледельцами, и промышленниками, сидевшими целыми гнездами на своих «отчинах». Но они отличались от крестьян своей специальною службою. Главною их повинностью была военная служба и разъезды по поручениям великокняжеской администрации в мирное время. Все другие повинности, которые они отправляли вместе с тяглыми крестьянами, были только побочными, добавочными к главной повинности.

Первоначальное ядро этого класса составили младшие дружинники, те самые гриди и отроки, которые были у князей Киевской Руси и которые под именем слуг постоянно фигурируют рядом с боярами в договорных грамотах удельных князей Северо-Восточной Руси. Так же, как и старшие дружинники-бояре, слуги с течением времени сели на землю за невозможностью князей содержать их на всем готовом. Потребности военные и административные заставляли Литовско-Русского господаря пополнять этот основной контингент слуг различными элементами из тяглого крестьянства. Вот характерный в этом отношении пример. В 1514 г. некто Лаврин Станкевич, слуга из Киевской земли, бил челом господарю, прося вызволить его отца и братьев от тяглой службы. Он мотивировал свою просьбу тем, что его отец и братья – люди «достаточные» и могут «гораздо службу земскую заступовати». Господарь исполнил просьбу: освободил крестьянина Станка и его двух сыновей от трех тяглых служб, которые они служили, от дякла и других «дачек», которые они платили господарю и его урядникам, и велел им «службу земскую заступовати у трех зброях». Они должны были иметь коней добрых, и зброи, и брони «так достаточне», как предписано было боярам-шляхте. Слуги или служки, не ездившие на войну и служившие только по поручениям администрации, набирались иногда не только не из достаточных, а наоборот – из «привбожалых», «зубожалых» людей, которые не в состоянии были полнить своей тяглой службы.