Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Пользуясь защитою и покровительством власти, евреи стали распространяться и по другим городам Литовско-Русского государства. Их распространение и засилье вызвало в конце XV в. реакцию. В 1495 г. великий князь Александр приказал «жидову з земли вон выбити». Изгнание коснулось всех еврейских общин Литовско-Русского государства: Берестье, Городно, Троки, Луцк, Владимир и Киев были очищены от евреев. Вся поземельная собственность, какая к тому времени накопилась в руках евреев, была конфискована. Ссуды, данные евреям под залог недвижимости, велено было должникам вносить в скарб; ссуды же, данные под залог движимости, погашались. Евреи могли избавиться от постигшей их беды только принятием христианства. Мотив изгнания был религиозный, но вырос он несомненно на экономической почве. Недолго, однако, продолжалось это изгнание. В 1503 г. Александр, «помысливши с паны-радами», принял опять евреев в свое государство и дозволил им проживать там, где они и раньше жили. Им возвращались дома, лавки, огороды, поля и луга и прочее – все, чем они владели до изгнания. Евреи должны были только заплатить владельцам их имуществ то «челобитье», которое было уплачено этими последними при пожаловании им конфискованных еврейских недвижимостей, а равно и всякие издержки по устройству и улучшению этих недвижимостей. Если эти имущества новыми владельцами были проданы или заложены, евреи должны были выкупить их. Им предоставлено было взыскивать долги со всех своих должников по всем долговым обязательствам, взятым еще до изгнания. Все литовские евреи обязались сообща выставлять на войну 1000 всадников. Но скоро эта повинность была снята с них, и они обязаны были заодно с мещанами тех городов, где жили, платить обыкновенные и чрезвычайные подати и нести вообще все повинности. В XVI в. евреи заполонили чуть не все города Великого княжества Литовского. Общины их, или «жидовские зборы», кроме упоминавшихся уже городов видим в Новгородке, Слониме, Мстибогове, Клецке, Пинске, Кобрине, в Полоцке, Витебске, Остроге, Турце и т. д. Распространение евреев и их экономическое засилье вызвало уже в половине XVI в. сильное раздражение в Литовско-Русском обществе. «В эту страну, – писал Михалон Литвин, – собрался отовсюду самый дурной из всех народов – иудейский… народ вероломный, хитрый, вредный. Он портит наши товары, подделывает деньги, печати, на всех рынках отнимает у христиан средства к жизни, не знает другого искусства, кроме обмана и клеветы». Еще резче писал об евреях современный поэт Кленович в поэме «Roxolania»: «Ты спросишь, что делает жид в этом главном городе? А то же, что делает волк, попавший в полную овчарню. Посредством долгов к нему попадают в заклад целые города; он утесняет их процентами и сеет нищету. Червь медленно точит дерево и понемногу съедает дуб. От моли погибают ткани, от ржавчины портится железо. Так жид-тунеядец съедает частное имущество, истощает общественные богатства». «Даже казна государственная не безопасна от его изворотов». Приведенные отзывы не были единичными голосами. Против евреев выражала свое неудовольствие шляхта на великих вальных сеймах. Так, на сейме 1551 г. шляхта жаловалась на то, что евреи захватили в свои руки купли немалые и откупа мыт и корчем.

Чем же объяснить это преуспеяние еврейства в Литовско-Русском государстве? Да теми же самыми исконными свойствами еврейского племени, коими и теперь обусловливается его преобладание на рынке, бирже и в промышленности, – необыкновенною подвижностью и изворотливостью, энергией и умением собирать капиталы и пускать их в оборот. Туземное Литовско-Русское мещанство не отличалось этими качествами. Мы видели, что значительная часть его занималась торговлею и ремеслами не исключительно, а только в придачу к земледелию. Недостаточно специализировались в торговле и индустрии и богатые мещане Вильно, Ковно, Полоцка, Витебска и Киева, приобретавшие земские имения, имевшие крестьян и служившие с них военную службу наравне с боярами. Будучи либо земледельцами, либо землевладельцами, крепко привязанные к месту своего жительства, Литовско-Русские мещане не вырабатывали в себе той подвижности и предприимчивости, какими отличались евреи, а наоборот, отличались всеми теми чертами, которые свойственны земледельческим классам, – известною неподвижностью, косностью. Они не прочь были торговать и промышлять, но непременно дома, не отрываясь от земли, от домашнего хозяйства, не так, как евреи, стремившиеся поспевать всюду, где была надежда на прибыль. Литовско-русские мещане ждали обыкновенно к себе покупателя и заказчика, а евреи искали и находили их. Но особое преимущество евреев перед туземным мещанством состояло в необыкновенном умении их собирать капитал и пускать его в оборот, ссужать нуждающихся в деньгах. Этим своим умением евреи и снискали себе покровительство как у господаря, так и у правящей аристократии.