Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

Как владельцы крупных независимых имений князья и паны представляли в общей совокупности такую крупную политическую силу, которая могла всегда соперничать с великим князем во влиянии на ход внешней и внутренней жизни государства. В этом можно убедиться, познакомившись, например, на основании земского «пописа» 1528 г. с количеством панских «почтов», которые выходили на войну. Трое панов Кезгайлов выставляли 768 коней – только на 53 коня меньше, чем вся земля Волынская (282 владельца, исключая князей Острожских), на 56 ратников больше, чем все землевладельцы Полоцкой земли, на 80 ратников больше, чем все землевладельцы (1995 человек) Бельской хоругви. Паны Радзивиллы выставляли 621 коня, родственная им фамилия Остиковичей – 337 коней, князья Острожские – 424, Заберезинские – 258, Кишки – 244, Глебовичи – 279, Ходкевичи – 198 и т. д., и т. д. Один пан Гаштольд со своим сыном выставляли 466 коней, т. е. на 64 ратника больше, чем все землевладельцы (331 человек), составлявшие хоругвь Вилкомирского повета (выставляли 402 ратника) и в 7¹/₂ раза больше, чем все бояре и мещане, служившие под хоругвью Витебской земли. Из этого сравнения можно видеть, какими крупными величинами в окружавшем их обществе были князья и «паны хоруговные». Эти князья и паны на самом деле, а не по одному только титулу, были «вельможными», настоящими магнатами среди окружавшей их землевладельческой мелкоты, такими же reguli, homines praepotentes, viri famosi, какими были их предки в XII–XIII вв., теми же «баронами», какими были их прадеды, деды и отцы в XIV и XV вв. Среди них не выдавались нисколько и те удельные князья, владения которых были самостоятельными территориями Литовско-Русского государства. Князь слуцкий, например, выставлял всего 433 коня – менее нескольких панов, менее князя острожского; князь мстиславский – 152 коня. К этому надо прибавить, что большинство князей в Литовско-Русском государстве по сравнению с вельможными панами были средними и даже мелкими землевладельцами. Обладая такими средствами, литовские паны были действительно «властелями» Великого княжества, как называет их литовская летопись, хозяевами страны наряду с великим князем, исключавшими возможность его полного и беспредельного хозяйничанья в государстве.

По общему правилу княжеские и панские имения подлежали тем же «земским» повинностям, каким подлежали и имения бояр-шляхты, находившиеся под господарем, и прежде всего военной. Крупные землевладельцы, князья и паны выезжали самолично и выводили отряды своих слуг («почты») под собственными хоругвями, с которыми они и ставились в ополчении той или другой земли или воеводства. В этом случае они отличались от бояр-шляхты и земян, которые ставились под поветовою хоругвью, под команду своих хоружих. Поэтому и приказы о снаряжении или выступлении на войну («листы военные») князья и паны «хоруговные» получали непосредственно, тогда как бояре и земяне – шляхта – оповещались о том своими хоружими, а где их не было – местными державцами (наместниками) и тиунами (в Жмудской земле). Крупные княжеские и панские имения выставляли свои ополчения под особыми хоругвями даже и тогда, когда уже раздроблялись на мелкие части между многими владельцами. Таково было, например, княжество Гедройтское, владельцы которого – князья и паны (в 1528 г. 84 человека) – ставились со своими «почтами» под одною хоругвью. На этих хоругвях изображались гербы князей и панов. В отношении размеров военной службы крупные княжеские и панские имения подчинялись тем же самым сеймовым «ухвалам» и «уставам», каким подчинялись и имения бояр-шляхты и земян. Отчины князей и панов кроме военной повинности подлежали еще замковой, дорожной и мостовой, а выслуги – по временам и подводной, кормовой, сторожевой и другим повинностям. Но по этой части бывали и исключения. Некоторые князья и паны, например, князь острожский, обязаны были строить и чинить только свои собственные замки, имевшие значение самостоятельных укрепленных центров данного округа, и не участвовали вместе с другими землевладельцами в отстройке центрального замка земли или данного повета.

Сходное с княжескими и панскими имениями положение занимали в Литовско-Русском государстве имения церковные, принадлежавшие епископским кафедрам, соборным церквам и монастырям. Привилей Ягайлы 1387 г. освободил имения католической церкви от всяких повинностей: военной, подводной, сторожевой, дорожной, от платежа всяких податей деньгами и натурою в великокняжеский скарб, от суда княжеских урядников. После Флорентийской унии эти изъятия, по-видимому, распространены были и на церковные имения греческого закона. Но когда началась напряженная борьба Литовско-