Очерк истории Литовско-Русского государства до Люблинской унии включительно

В трудах, публиковавшихся в рамках дореформенного периода в изучении ВКЛ, было немало ошибочных теоретических положений, фактических неточностей, доминировала локальная, краеведческая тематика, описательность явно преобладала над аналитическими моментами. Это объяснялось состоянием и уровнем развития самой исторической науки в крае недостаточной разработанностью источниковой базы по ряду направлений исторических исследований (социально-экономическая история, история классов и социальных групп, история культуры), крайней малочисленностью профессиональных историков вследствие закрытия Виленского университета (фактор, крайне негативно сказавшийся на развитии белорусской историографии вплоть до Октябрьской революции), классовой и политической тенденциозной избирательностью в отборе и интерпретации исторического материала. И все же подход к осмыслению вклада историков этого поколения в развитие белорусской историографии, исходя из критерия обязательности оценки исторических деятелей не по тому, чего они не дали «сравнительно с современными требованиями», а по тому, что они дали нового сравнительно со своими предшественниками, заслуги их следует признать весьма значительными. Помимо формирования источниковой базы для изучения исторического прошлого феодальной ВКЛ, историки дореформенного периода если и не решили, то поставили перед исторической наукой ряд очень важных реальных проблем их исторического развития (этногенез белорусского и литовского народов, пути и причины создания государственности на белорусско-литовских землях: роль внешних и внутренних политических факторов в государственном развитии ВКЛ, конфессиональные отношения и их роль в судьбах ВКЛ и Речи Посполитой и др.), создали первые обзоры, содержащие систематическое изложение истории Беларуси и Литвы[477]. Это богатое фактами и мыслями наследие активно использовалось историками либерального буржуазного и демократического направлений, когда иные условия общественно-политического и культурного развития страны создали возможность построения новых исторических концепций о прошлом Беларуси и Литвы на основе других политических и научно-теоретических принципов и установок. В наследие историкам пореформенного периода перешла от историков края первой половины XIX в. и сама методологически верная традиция изучения прошлого Беларуси в тесной связи с историей Литвы, Руси и Польши.

На развитие белорусской историографии первого пореформенного двадцатилетия, пожалуй, наибольшее влияние оказал тот мощный социально-политический резонанс, который был вызван в политической и общественной жизни России кровавыми событиями восстания 1863–1864 гг. и мерами по его подавлению. События сфокусировали на ряд лет внимание правительственной России и российского образованного общества на западных губерниях империи. Эти события заставили многих публицистов, общественных и государственных деятелей, ученых страны открыть для себя Беларусь и «белорусский вопрос» не только как вполне ощутимые реалии политического настоящего империи, но и как явление, имеющее древние исторические корни и свою историю.

Историографическая традиция «западнорусизма», оказавшая значительное влияние на трактовку белорусского прошлого в 60-80-х годах XIX в., при всем своем политическом консерватизме оказалась полезной для развития источниковой базы белорусской историографии ВКЛ. Трудно сказать, какие провалы исторической памяти мы имели бы сегодня, не будь масштабной публикаторской деятельности белорусских историков и архивистов-археографов России конца XIX начала XX в. В то же время нельзя не видеть и другую сторону их деятельности. Значительная часть историко-краеведческих центров Беларуси того периода, исповедовавшая консервативные, охранительные и клерикальные взгляды на прошлое и настоящее края, своей работой способствовала длительной (вплоть до 1917 г.) реанимации в белорусской историографии идеологии «западнорусизма». Они создавали ту «капиллярную сеть», без которой невозможно было бы само существование историко-концептуальной основы этой идеологии, сформулированной в первые пореформенные десятилетия М. О. Кояловичем, его учениками и союзниками[478].