Очерк о родном крае (СИ)

Дзон! Донг! Все, конечно же, раскатилось по полу.

- Ох, руки дырявые.

Ацетон. Туалетная бумага. Какие-то обрезки дерева.

- Так, отцов инструмент сам сними, - мама отступила, выглянула из-за его спины. - Дина, что там?

- Пока далеко! - крикнула Дина.

Марек стащил с полки прилично тяжелый чемодан со сверлами и электродрелью.

- Теперь полки, - сказала мама. - Они легко выйдут.

Марек подергал доски.

- Что-то никак.

- Вверх.

- Вверх?

Он подбил перекладины. Средняя полка вышла сразу. С нижней и верхней пришлось повозиться - пространства было мало, и доски вставали враскорячку, упираясь то в потолок, то в набитые бруски.

- Так, теперь смотри.

Мама оторвала боковую, заклеенную обоями стенку. Открылась узкая дыра - продолжение кладовки, уходящее выступом в ванную комнату. Марек как-то и не придавал значения этому выступу раньше.

- Забирайся, - сказала мама.

- Погоди, - сказал Марек, - как долго я там буду стоять?

- Не знаю. Дина. Дина! - позвала мама. - Прячься вместе с Мареком.

- Мы не поместимся, - запротестовал Марек.

- Поместитесь.

- Это глупая затея.

- Не разговаривай!

Марек протиснулся в темноту.

- А как ты потом...

- Молча.

Мама толкнула его от края прорехи. Он успел лишь слегка развернуться, как Дина втиснулась за ним следом. Ее дыхание коснулось его щеки.

- Удобно? - едва видимая, спросила она.

- Да не очень, - ответил Марек.

- Как вы там? - заглянула в щель мама. - Закрываю.

Он успел разглядеть половинку ее лица, потом боковина, вставшая на место, отрезала всякий свет. Скрипнула, подлаживаясь створка. Бум! - легла одна полка. Бум! - вторая. Застучали донца расставляемых назад банок. Ширкнул по линолеуму чемодан и, потеснив машинное масло, кажется, угнездился внизу.

- Теперь тихо, - сказала мама.

Замуровали, подумал Марек. Нет, фраза вроде бы звучала по другому. Как-то... Ах, да, замуровали, демоны!

Что-то царапнуло лопатку. Он шевельнул плечом.

- Клаустрофобия? - шепнула Дина.

- Нет, - Марек перенес вес тела на левую ногу, чуть смещаясь, - мало пространства. Здесь хоть раз кто-то прятался?

- Друг Андрея, однажды.

- Обжитое место.

Скрипнули полы.

Марек замер, но скрип не повторился. Он попробовал вслушиваться, но улавливал лишь, как шуршит ткань рубашки по штукатурке.

Темно. Колко.

- Ты можешь руку просунуть? - спросил он Дину.

- Куда?

- К лопатке. Там какая-то железка.

- Сейчас.

Дина прижалась к нему бедром, мягкой грудью, ее рука скользнула Мареку за спину и проползла змеей.

- Здесь, кажется, арматура. Торчит.

- Как бы ее, заразу...

- Слушай, можно по-другому.

Дина втиснулась так, что Марека слегка развернуло боком. Плечо и рука Дины стали одновременно барьером от железки и опорой для спины.

- Так лучше?

- Да, - шепнул Марек. - А ты как?

- Нормально.

- Пора бы уже уродам появиться.

Они помолчали. Марек пялился в темноту. Он мог лишь шевелить левой рукой, сгибая ее в локте. Правда, она тут же упиралась в деревянный каркас.

Сколько так можно выдержать? Пять минут? Полчаса? Час?

- Жалко, в общежитие сегодня не попаду, - сказала Дина. - Мама опять валериану пить станет.

В глубине квартиры что-то звякнуло. Вроде бы посуда на кухне.

- Слушай, - сказал Марек, - а как мы выберемся, если что?

- В смысле?

- На непредвиденный случай. Не хотелось бы в некотором смысле изображать погребенного заживо.

- Здесь есть секрет.

- Серьезно?

- Да, тише.

Марек почувствовал, как Дина напряглась и затаила дыхание.

- Что? - шепнул он.

- Стучат.

Спустя несколько секунд Марек разобрал, как мама нарочито громко спрашивает: 'Кто там?'. У него пересохло горло.

Быстро, подумалось ему. Что, уже по всем домам прошли? Или целенаправленно? Мы же в самом конце. Почти в самом.

По квартире затопали сапоги и берцы. Марек услышал, как заглянули в малую комнату, как кто-то, бубня под нос, прошел мимо кладовки и занял туалет. Сердце устремилось в галоп. Дина поймала Мареково запястье.

- Вы одна? - громко спросил жесткий голос в прихожей.

- Да, - ответила мама.

- А по нашим данным у вас еще живет сын.

- Ваш патруль застрелил его четыре дня назад.

Спрашивающий кашлянул.

- Извините, у меня не указано.

- Вам показать свидетельство о смерти? - спросила мама.

- Если можно.

В туалете слили воду. Затем человек прошел в ванную - включил воду, стукнул железным о раковину. Винтовкой стукнул?

До Марека донесся ленивый свист. Он подумал, что не хватает губной гармошки. Лающая речь по-немецки тоже была бы в струю.

Яйки! Млеко! Партизанен?

Мама, видимо, подала свидетельство, потому что жесткий голос, легко перекрыв плеск воды, произнес:

- Да, спасибо, я вижу.

Кран закрыли.

- Ну, что? - спросил тот же голос.

Человек из ванны притопнул ногой прямо у кладовки.

- Пусто, - сказал он.

Скипнули створки. Совсем рядом зашуршало, зазвякали банки с краской.

- Всякую хрень хранят, - услышал Марек. - Во, ацетон.

Бутылка, кажется, была реквизирована. Потом дверцы закрылись.

- Никого нет, господин капитан!

- Я понял, - отозвался жесткий голос. - Ладно. Извините за беспокойство. Я попрошу, чтобы о вас обновили информацию.

Мама ничего не ответила. Хлопнула дверь.

- Все? - шепнул Марек.

Дина промолчала.