Очерки агентурной борьбы: Кёнигсберг, Данциг, Берлин, Варшава, Париж. 1920–1930-е годы

Польский исследователь Лукаш Улатовский считает, что, возможно, интерес Кобылянского к информации Васильева был вызван желанием руководства ИНО ГУГБ перепроверить информацию другого советского источника в аппарате МИД Чехословакии.

Сам же Богомолец, уволенный из английской разведки в 1934 году, оставил в запасе несколько источников, информация которых некоторое время высоко котировалась во 2-м отделе. Один из них, располагавшийся в Брюсселе, в ее оценках имел буквально «сказочные» возможности, включая выходы на представителей советского руководства[290].

Важные указания на хорошую осведомленность Богомольца о процессах, происходивших в высших партийных и внешнеполитических кругах СССР, содержатся в некоторых документах французской разведки, относящихся к маю 1939 года.

В частности, в агентурном сообщении от 4 мая, посвященном причинам отставки наркома иностранных дел СССР Литвинова и обстоятельствам, с ней связанным, читаем:

«Отставка Литвинова не вызвала большого удивления в кругах, близких к советскому полпредству в Париже, хотя сам факт, что эта отставка произошла в момент напряженнейших англо-советских переговоров, несколько поразил советских дипломатов-техников, ожидавших, что Сталин выберет другой момент, чтобы удалить Литвинова.

Окончательный и непоправимый удар положению Литвинова в Москве нанесло Мюнхенское соглашение и протоколы о ненападении и консультации, подписанные Чемберленом в Мюнхене и Бонне в Париже (так в тексте. – Авт.) с 3-м Рейхом. ИНО ГУГОБЕЗА (ИНО ГУГБ. – Авт.), продолжающее питать Политбюро информацией, так же как и Разведупр, наравне с нормальными советскими дипломатическими органами, сообщило через свою агентуру в Женеве, что Мюнхенское соглашение сопровождалось якобы “джентльменским соглашением” между Гитлером и Чемберленом, согласно которому Германия обязывалась прекратить свои территориальные захваты в Центральной Европе присоединением Судетов, а Лондон давал ей за себя и за Париж гарантию свободы рук на востоке Европы в отношении ее возможных планов, направленных против СССР.

Это сообщение ИНО ГУГОБЕЗА (Разведупр прислал вскоре аналогичное сообщение) вызвало особое заседание Политбюро (Литвинов на нем не присутствовал, ибо он находился в то время в Западной Европе, застряв в Швейцарии во время сессии Лиги Наций). На этом заседании Сталин резко и определенно заявил, что “вся информация нашего НКИД была попросту дезинформацией” и что “надо сменить головку этого органа, не оправдавшего наших надежд”…