Очерки бурсы

– Что хвалит?.. скотина!.. винительного падежа нет в твоей речи!.. черт ты этакой!.. По какому вопросу познается винительный падеж?

– По вопросу «кого, что?».

– Так кого же хвалит? что хвалит? черт ты этакой, отвечай!

– Черта хвалит.

Ливанов посмотрел на него злобно...

– Ты это сериозно говоришь? – спросил он.

– Вот тебе крест.

Ученик перекрестился.

– Ты мне сказал «тебе»?

– Я, тебе, мне, мною, обо всех...

– Уйди!.. убью! – отвечал, озлившись, Ливанов, – прошу тебя, уйди!.. Я в пьяном виде не ручаюсь за себя...

– Он ушел, – говорит ученик...

– Он?. Что мне за дело до него?.. ты-то уйди!.. Черт же с тобой, скотина, – говорит опьяневший педагог, стуча по столу кулаком... – Не хочешь уйти? Так я же уйду... Я пьян... Я уйду...

Учитель после этих слов неожиданно встает со стула и направляется к двери. Его провожают хохотом, криком, визгом и лаем...

– Это все пустяки, – говорит он, – в жизни все пустяки, – и выходит на лестницу...

Лишь только он ступил на первую ступеньку, как тот же секундатор, следивший за ним, схватил его за ногу. Пьяный педагог полетел с лестницы вниз головою. Счастье его, что он не переломал себе ребер...

– Оступился, черт возьми, – говорил перепачканный учитель, вставая на площадке, у которой кончалась лестница...

Подле него уже очутился секундатор, дернувший его за ногу...

– Вы, кажется, замарались? – спрашивает он. – Позвольте, я вас почищу.

– Не надо, друг мой, вовсе не надо... Все пустяки...

Учитель наконец ушел домой.

Вот каков был Павел Алексеевич Ливанов в пьяном естестве.

Описанная нами сцена была в четверг. В субботу Ливанов явился в трезвом естестве. Ученики держали себя, как и Ливанов, иначе – прилично, разумеется прилично по-бурсацки. С Ливановым, когда естество его переменялось, из пьяного переходило в трезвое, шутить было опасно. Вообще Ливанов был не дурной человек, хотя как учитель не выдавался из среды своих товарищей; но по крайней мере он не запарывал своих учеников до отшибления затылка... Лобов, Долбежин и Батька были представителями террора педагогического, Краснов и Разумников – представителями прогрессивного бурсацизма, а Ливанов был какая-то помесь тех и других: иногда строг до лобнических размеров, иногда добр бестолково. Во всяком случае, не любили шутить с Ливановым, когда он был в трезвом естестве...

Карась не выходил на сцену, когда был пьян Ливанов, но сегодня, когда шутки с Ливановым были опасны, он решился на скандалы...

Хотя Карась сидел в Камчатке и заявил своему авдитору «нуль навеки», но он был все-таки довольно любознательная рыба. Вышел такой случай. Однажды от нечего делать Карась рвал арифметику Куминского; он в этом занятии прошел уже до деления. Тут его злодеяния вдруг прекратились. «Деление? – подумал он. – А ведь я знаю деление... А дальше что?.. Именованные числа... Это что за штука?.. Сначала узнаю, а потом раздеру...» Остановившись на такой мысли, он стал читать Куминского и без посторонних пособий понял именованные числа. «Дальше дроби – это что такое?» – сказал он. Понял он и дроби... Все это было пройдено им в три приема. Значит, когда захочет человек учиться, то можно обойтись и без розги. «Дальше что? десятичные дроби... Не хочу читать... Довольно». После этого он Куминского обратил в клочья. Задано было о «приведении дробей к одинаковому знаменателю», и хотя у Карася стоял в нотате нуль, однако он знал урок, приготовив его без всякого поощрения и принуждения гораздо ранее, чем требовалось...

Учитель вызвал к доске Секиру. Секира, несмотря на то, что был авдитор, путался...

– Дурак, – сказал ему Ливанов...

– Дурак и есть, – подтвердил Карась из Камчатки...

– Кто это говорит? – рассердившись, спросил Ливанов... Ему дерзким показался ответ Карася...

– Я, – отвечал Карась. – Помилуйте, Павел Алексеевич, не умеет привести к одному знаменателю: ну не дурак ли?

– Ах ты, скотина, – закричал Ливанов...

– Помилуйте же, Павел Алексеевич. Я сижу в Камчатке, значит, дурак из дураков, а все-таки «приведение знаменателей» знаю!

– Если же ты не сделаешь мне «приведения», я тебя запорю...

– Запорите...

– К доске!..

Карась вышел и отлично ответил урок...

– Ну, не правду ли я сказал, что дурак он? – говорил Карась, показывая на Секиру. – Даже я умею это сделать.

Ливанов подошел к Карасю и Секире.

– Дай мел, – сказал он Карасю...

– Извольте...

Взявши в руки мел, Ливанов сделал на лице Секиры крупный крест. Делая крест, он говорил:

– Пентюх, перепентюх, выпентюх!..

– Ну, дурак и есть, – подтверждал Карась...