Очерки (Чухлома. Лесные жители.)

"Гонка" дегтя, как и «сидка» смолы, обусловливается также весенним скоплением соков в березе, когда и снимается с деревьев береста. Собранная береста в количестве двух с половиной — трех пудов набивается в кубы и от действия огня разлагается, а деготь выделяется в виде паров, которые охлаждаются в трубах, пропущенных сквозь холодильник, наполненный водой. Деготь вместе с водой стекает в корыто или ушаты через трубы, которые для дегтя делаются из листового железа (для смолы из сырой осины). Вода отстает от чистого дегтя, устаиваясь нанизу. Всплывший товар, столь пригодный для сапогов и колес, бывает самого лучшего качества. Его предпочитают всем другим сортам и в Рыбинске, и на Ростовской ярмарке, он уходит отсюда и в такую даль, какова нижняя Волга.

Сидкой смолы занимается почти все крестьянское население в бывших удельных имениях Шенкурского уезда (Архангельской губернии) в северной его части, называемой Троичиной. К тому и другому промыслу в тех и других местностях, конечно, приурочивается заветный артельный труд, без которого на севере ни рыбы, ни зверя, ни птицы не ловят, и даже на рубку в лесах бревен зимою по найму выходят такими же артелями (сплоченными для продовольствия себя съестными припасами).

В круговой поруке и в последовательном сцеплении одного с другим промысла примыкают к сейчас описанным столь же для них необходимые и в свою очередь от них независимые иные лесные промыслы. Между ними самые незамысловатые, но самые трудные — рубка и сплав леса на места требований, особенно по Двине к Архангельску: здесь существуют лесопильные заводы, устроенные по новейшим образцам и указаниям технической науки. Распиленный лес в досках и брусьях издавна уже грузится на корабли и отправляется в такие дальние страны, как остров Мадера, и на надобности таких городов, как Севилья в Испании. Здесь работа идет с подряду. Работает ловкий парень на купеческое имя и на его деньги в качестве приказчика и наемщика. Выбирает он ту зимнюю. пору, когда у крестьян подошел хлеб и надобятся деньги на подати. При задатках наличными наем облегчается: идут задешево на сплавы обыкновенно в марте, на лесную рубку — в декабре под предводительством этих же приказчиков, бойких на слова, умеющих, что называется, заговаривать зубы. По пояс в снегу на лесной рубке, по самые плечи в холодной воде на сшивке плотов на сплавах отправляют беднейшие из лесных жителей такие работы, которые по всей справедливости принадлежат к самым тяжелым и опасным для здоровья и жизни. На большом плоту, который так красиво плывет по широкой Двине, много принято горя и притом в два приема: первый раз, когда звонил топор и стонало дерево, порубаемое под корень, во второй раз, когда оно, будучи поставлено на берег и спущено на воду, не слушалось сплавщика, ныряло и врывалось в рыхлый берег, капризничало и упиралось. Натрудившему руки, плечи и спину приходилось отдыхать в наскоро слаженном шалаше и на лучший конец в угарной лесной избушке, прямо на полу и на сквозном ветру из выветрившихся щелей. Намокнувшим в воде и продрогнувшим на холодном ветре при сшивке плотов не всегда приводилось отогреваться в четырехстенном строении, а чаще всего на свежем воздухе у костра или в шалаше из хвороста и соломы на самом плоту — один бок греется, другой стынет, а то и оба вместе продувает в одно и то же время. Без простудных болезней, без ревматизмов (называемых на севере "стрельем") сплавщики плотов домой не приходят. Этот, значит, отлежался: железные мускулы выдержали, другой провалялся в грязи и сырости и помер в соседней деревушке у сердобольной старушки-вдовы. Да и то еще не радость и далеко не веселье, что плот вышел на середину реки и несет от бед и напастей смоленые дегтярные бочки: может он навалить на берег или сесть на мель, надломиться и рассыпаться или застрять так, что не сдвинешь с места никаким способом. Ручных усилий недостаточно, выхаживали и на трубку (или ворот), и песни при этом пели, и много всяких песен пропели. Прибрежный край плота заело, береговой грунт «закусил» плот, один несчастный человек сорвался с вертлявого бревна и ушел под плот так, что его там и не сыскать, если не выплывет сам бездыханным трупом. Прибегали и к последней мере; рубили на речных берегах таловые прутья, вязали в пучки и затем с плеча и во все руки и несколько часов кряду наивно секли, как провинившегося преступника, непослушный и упрямый плот или судно.

От таких невзгод засоряются малые и большие реки, накопляются под водою те коряги и каржи, на которых, как на острых ножах или зубьях, разрезают бока и дно другие дорогие суда с ценным грузом, заедаются канаты, останавливаются новые плоты, самое русло рек заиливается и уровень воды понижается. Ни рыбы половить без того, чтоб не перервать или не потерять сети, ни плоты спустить, чтобы не ловить потом россыпь до изнеможения сил и истощения всякого человеческого терпения.