Очерки Фонтанки. Из истории петербургской культуры

Это строки «Прощальной песни» из вокального цикла «Прощание с Петербургом» (музыка М. И. Глинки, стихи Н. Кукольника). В этой песне наиболее точно отразилось отношение Глинки к «братии» – содружеству художников, музыкантов и литераторов. «Прощальной песне» предшествует двойное посвящение: «Слова посвящены Михайле Ивановичу Глинке. Музыку друзьям посвящает Глинка». По мнению А. Н. Серова, «мысль стихов» «Прощальной песни» принадлежала композитору. Облеченная Н. В. Кукольником в поэтическую форму, она выражала то состояние духа Глинки, в котором он находился, бывая у него и в обществе других представителей «братии».

Нестор Кукольник был автором одиозно знаменитой драмы «Рука всевышнего отечество спасла». Одобренная в высших правительственных сферах и самим Николаем I, драма эта была с особой пышностью поставлена на сцене Александринского театра. Однако в журнале «Московский телеграф» Полевой опубликовал на нее уничижительную рецензию, в которой, в частности, говорилось «рукоплескания зрителей не должны приводить в заблуждение автора». Журнал был закрыт, а Полевой – сослан. В обществе ходила эпиграмма:

Рука всевышнего – три чуда совершила:
Отечество спасла,
Поэту ход дала
И Полевого уходила.

«Имя Кукольника гремело в журналах и обществе, – писал в своих «Литературных воспоминаниях» И. И. Панаев. – Он становился авторитетом, близко сошелся с Брюлловым и Глинкою и уже довольно равнодушно смотрел на фалангу своих поклонников, которые делались ему бесполезными.

Каждое чтение нового произведения оканчивалось ужином и шампанским. Кукольник любил сам пророчествовать о себе на дружеских сходках: – Пушкин, бесспорно, поэт с огромным талантом, гармония и звучность его стихов удивительны, но он легкомыслен и неглубок. Он не создал ничего значительного; а если мне Бог продлит жизнь, то я создам что-нибудь прочное, серьезное и, может быть, дам другое направление литературе…».

Мы так подробно останавливаемся на «кукольниковской братии» не только потому, что это была среда, окружавшая Глинку, но и потому, что, возникнув тогда, когда еще не было нынешнего уровня средств массовой информации для так называемой раскрутки, это явление сохранилось и по сию пору, быть может, даже и приумножив свои негативные черты.

«Сближение и короткость Кукольника с Брюлловым и Глинкою, пользовавшимся уже громкою известностью после „Жизни за царя“, еще более возвысило Кукольника в глазах его многочисленных поклонников, – продолжает И. И. Панаев. – Они мечтали видеть в этой короткости разумный союз представителей живописи, музыки и поэзии и полагали, что такой союз может иметь влияние на эстетическое развитие нашего общества. Едва ли Кукольник не поддерживал и не распространял эту мысль. В сущности, союз этот не имел и тени чего-нибудь серьезного…

К. Брюллов. Портрет Нестора Кукольника

Хотя я продолжал быть убежден в огромном таланте Кукольника, но меня уже смущали его связи с Булгариным… и… подобными личностями… его искание популярности без всякого разбора… все это много способствовало моему разочарованию…»[194]

Осенью 1836 года Карл Брюллов писал портрет Нестора Кукольника. Очень хорошо это описано в книге А. В. Корниловой «Карл Брюллов в Петербурге»[195]. Во время сеанса Кукольник сидел молча, склонив голову и скрестив руки. Бледное лицо его в ореоле небрежно рассыпанных волос было задумчиво. У публики портрет имел успех…

Он был даже гравирован и приложен к изданию Смирдина «Сто русских литераторов». Его упомянул Достоевский в романе «Бесы»: «Еще девочкой, в благородном пансионе в Москве» героиня романа влюбилась в портрет Кукольника так, что «даже и в пятьдесят лет… сохраняла эту картину в числе самых интимных своих драгоценностей… и (герою романа. – Прим. авт.) сочиняла несколько похожий на изображенный на картине костюм… длиннополый сюртук, почти доверху застегнутый… мягкая шляпа с широкими полями… трость с серебряным набалдашником, при этом волосы до плеч…»

И, тем не менее, в оригинале портрета было и нечто несовместное с романтическим идеалом. Взгляд Брюллова уловил оттенок лукавства в маленьких глазках своей модели, хитринку, затаившуюся в изгибе губ. Романтизм Кукольника был внешним, произведения его были напыщенны, ходульны. Недаром И. С. Тургенев назвал литературное направление, которое тот представлял, «ложновеличавой школой». (Ныне портрет Нестора Кукольника работы Брюллова хранится в Государственной Третьяковской галерее.)

Пока Глинка музицировал в этой компании, Брюллов делал карикатуры: «Глинка обожаемый», «Глинка, поющий без голоса и без фрака», «Глинка, задумывающий новую чудовищную оперу»…