Очерки истории чумы. Книга I. Чума добактериологического периода

Малое количество «героев» во время эпидемии приводит к недостатку добровольцев среди медицинских работников. Во время эпидемии легочной чумы в станице Ветлянской в 1878 г. врачи не могли найти добровольцев для ухода за больными. Так как из казаков и крестьян никто не хотел идти на эту должность, то больничных служителей набирали из всякого сброда. Они предавались пьянству и вскоре все погибли. Казаки считали, что чума страшнее войны.

Такая же проблема возникла перед владивостокскими властями с конца апреля 1921 г., когда в связи с развитием легочной чумы в городе, им необходимо было расширять действующие и создавать новые противоэпидемические учреждения. Несмотря на неоднократные объявления в газетах о крайней нужде в дополнительных работниках, добровольцев не было. Тогда было принято решение сделать предпоследний призыв к желающим работать в противочумных организациях с предупреждением, что «в случае недостаточного количества явившихся, необходимый персонал будет привлечен на борьбу с чумой в порядке обязательного постановления…».

Однако в ответ на это и последующие предложения явиться к определенному сроку (20 и 30 апреля) в ОСИК «для привлечения на службу в противочумные организации» в указанные дни, из 75 подлежавших явке врачей прибыло 18, из которых после освидетельствования были признаны годными к работе только двое. Из 60 фельдшеров пришло шесть, из которых один был освобожден по болезни. Тогда вечером 30 апреля было арестовано 11 человек из числа тех, кто не явился по персональному приглашению, или, явившись, отказался работать в противочумных организациях в соответствии с установленным порядком призыва. Арест был временно приостановлен, так как врачи дали обязательства немедленно явиться в распоряжение противочумной организации и безотговорочно приступить к исполнению порученных обязанностей. Они дали подписку и были освобождены.

Появление «стервятников». Во время эпидемических катастроф трусость одних людей сочетается с цинизмом других — «стервятников», умеренных из-за отсутствия репрессивного аппарата в своей безнаказанности. «Позволено было делать все, что заблагорассудится». Многие злодеяния совершались в Милане людьми специальной службы, которые забирали трупы из лазаретов и домов или подбирали их на улице и пнем отвозили их к месту захоронения. Они же сопровождали больных в лазарет, сжигали вещи умерших или зараженных. Эти люди действо-пали без какого-либо контроля, могли, например за определенную мзду, оставить больного дома, если он не хотел быть госпитализированным, или требовали крупные суммы за то, чтобы вынести полуразложившийся труп из дома, и безнаказанно грабили дома.

В Марселе 1720 г., в Москве в 1771 г. и в Одессе в 1812 г. такую работу выполняли каторжники («мортусы»), на чей счет ходило много зловещих слухов. Из домов они тащили все, что видели, чтобы не возвращаться по несколько раз в дом, где были больные, они бросали в повозку и мертвых, и умирающих. Если эти люди не умирали, когда их привозили к яме для захоронения, то их сталкивали туда вместе с мертвыми. В Марселе появились ложные «черные вороны», они ездили по домам и в отсутствие хозяев грабили их.

Людям свойственно преувеличивать ужасы и злодеяния во время чумы. Дефо, например, сомневался в достоверности того, что сестры милосердия оставляли больных умирать от голода или душили их, что стражники около дома с больными однажды ускорили их кончину. Но он восклицает: «Было столько краж и разврата в это ужасное время, и нельзя это отрицать! Потому что жадность одолела некоторых, и они были готовы на любой риск, лишь бы обогатиться».

Во время эпидемий чумы в Москве в 1654 и 1771 гг. отмечались грабежи: «А воровство де на Москве объявилось: в Белом городе разграбили Филонов двор Оничкова, да Алексеев двор Луговского, да за городом разграбили Осипов двор Костяева и иные выморочные пустые. Многие дворы грабят, а сыскивать про то воровство и воров унять некому».

Во время холеры 1830 г. в Тамбове, в обсервационных заставах, кордонная стража «чинила всевозможные безобразии, измыслив из правительственной меры доход для своих животишек». Пропускали в город только тех, кто платил; достоверность этих фактов подтверждена массой дел, поступивших после прекращения холеры в тамбовский суд, среди них и дело рядового Меркулова, обвинявшегося в пропуске в Тамбов купцов за 4 рубля без 14-дневной обсервации. Словом, карантинная стража как следует «очищала» народ.

В Кабарде во время страшной чумы 1806 г. чеченцы усугубляли эпидемическую ситуацию, расхищая имущество умерших людей, продавая его в соседних деревнях.