Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников

Для де Голля как военного внутриполитическая ситуация во Франции 1938 г. и внешнеполитические вызовы, с которыми в это время столкнулась страна, однозначно указывали на серьезный кризис парламентского режима и неумолимое приближение новой большой европейской войны. Де Голлю, несмотря на его обоснованную критику разработанной во второй половине 20-х гг. во Франции оборонительной военной доктрины и призыв как можно скорее сформировать бронетанковые войска и усилить авиацию новыми, современными машинами, не удалось найти широкого отклика на его предложения ни в военных, ни в политических кругах. Пожалуй, единственной значимой политической фигурой, открыто и искренне разделявшей опасения де Голля, являлся П. Рейно, благодаря хлопотам которого он со второго раза получил чин полковника, в котором ему в 1936 г. отказал военный министр генерал Морэн, считавший де Голля «выскочкой» [39, p. 100–101].

В ходе чехословацкого кризиса де Голль осудил принуждение ЧСР к передаче Судет Германии и непоследовательность действий кабинета Даладье. Для него подобная ситуация явилась еще одним свидетельством растерянности и ошибочности позиции большинства представителей правительственного лагеря, не понимавших, какие непоправимые беды и угрозы для Франции несли их уступчивость Третьему Рейху и неумение сплотиться, услышать друг друга, когда «враг стоит у ворот».

Осенью 1938 г., фактически в дни кульминации чехословацкого кризиса и проведения Мюнхенской конференции, увидела свет последняя из четырех книг, написанных де Голлем в межвоенный период. Она называлась «Франция и ее армия» [42], и в ней де Голль писал о необходимости превращения французских вооруженных сил в современную армию с боевой наступательной доктриной и с новыми видами вооружений, гарантировавшими ее победу. «Это было, – отметит де Голль позже в мемуарах, – моим последним предупреждением, с которым я – со своего скромного поста [В 1937 г. полковник де Голль получили новое назначение – возглавить 507-й танковый полк, расположенный в городе Мец около границы с Германией – авт.] – обращался к родине накануне катастрофы» [43, c. 56]. По его признанию, «упорство правительства в отстаивании оборонительной военной системы, в то время как немцы проявляли в Европе крайний динамизм, слепота политического режима, занятого всякими пустяками перед лицом готовой ринуться на нас Германии, глупость ротозеев, приветствовавших капитуляцию, – все это по сути дела было результатом глубочайшего национального самоотречения, против которого я был бессилен» [43, c. 56].

Первые впечатления о готовившейся сдаче Судет Третьему Рейху де Голль 21 сентября 1938 г. описал в письме своему близкому приятелю Эмилю Мейеру, полковнику в отставке, журналисту и военному историку: «Как француз и солдат я просто сгораю от стыда из-за капитуляции нашей страны без всякого боя» [44, p. 24]. Еще в 1936 г., вскоре после оккупации Германией – в нарушение статей Версальского договора 1919 г. – демилитаризованной Рейнской области, де Голль с горечью отмечал, что многие французы поверили в желание Гитлера добиться «европейского мира»: «Взамен ему надо лишь уступить Центральную Европу и Украину. Но я абсолютно убежден, что это – лицемерие и что главная его цель изолировать и раздавить Францию, как он и написал [об этом – авт.] в «Майн Кампф». Поэтому мы должны соглашаться на помощь любого в нашей борьбе против Германии, даже русских военных сил [Речь идет об оценке де Голлем советско-французского договора о взаимопомощи 1935 г. – авт.]». Де Голль искренне полагал, что следовало «собрать против Германии всех тех, кто готов ей противостоять, преградить ей путь к войне и, если она ее все-таки развяжет, победить» [45, p. 442]. Однако в кругах французской политической элиты царили иные настроения. Ослепленные антикоммунизмом, представители правых и правоцентристских партий не желали увидеть нараставшую в Европе угрозу, которая исходила от не встречавшей никакого реального противодействия своей агрессии Германии.

Во время урегулирования чехословацкого кризиса в пользу интересов Германии де Голль в письме своей жене Ивонне написал: «Моя дорогая женушка! Как всегда, мы капитулируем без боя перед наглыми требованиями немцев и выдаем общему врагу наших сторонников – чехов. Немецкие деньги и итальянские монеты потоками текут в эти дни в руки французской прессы, особенно так называемой «национальной» прессы (Жур, Грэнгуар, Журналь, Матэн и т. д.), чтобы убедить наш несчастный народ в необходимости идти на уступки и терроризировать его картинами войны. Не ослабевает волна унижений. В конце концов мы лишимся колоний, затем Эльзаса и т. д., если только взрыв оскорбленной чести не разбудит нацию и не отправит предателей в казематы» [45, p. 473–474].