Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников

Вопрос, который непременно возникал при обсуждении планов послевоенного европейского объединения, касался будущего Германии. Участники французского Сопротивления хотели «наказать» ее, «взорвать изнутри», расчленив на отдельные мелкие государства [1182]. Однако к 1943 г. их позиция изменилась: стали раздаваться голоса в пользу создания «немецкой федерации» и ее включения в общеевропейскую на основе франко-германского сближения. Многие французские антифашисты, в частности Л. Блюм, указывали на то, что расчленение Германии таит в себе опасность возрождения национального реваншизма: «нельзя уничтожить народ, язык, традицию, легенду. Злоупотребление властью порождает желание реванша». Блюм предлагал решить германскую проблему путем включения Германии в «достаточно сильное международное объединение, способное дисциплинировать ее и, если будет нужно, усмирить» [1183]. Социалистическая газета «Попюлер» в 1945 г. отмечала, что «разрешение германской проблемы – основное условие успеха или провала любой европейской федерации» [1184]. Видные участники Сопротивления, левоцентристы А. Френей и А. Филип в начале 1944 г. призывали европейцев «сотрудничать с теми немцами, которые не являются нацистами» [1185]. К тому же, многие бойцы Сопротивления полагали, что безопасность Франции и Европы в целом должна базироваться на мощном франко-советском союзе – «окружении» Германии, определенном сообщничестве Парижа и Москвы, противостоящем, но не враждебном англо-американцам, поскольку те были склонны к изоляционизму и опасным иллюзиям в отношении Германии»[1186].

В целом, французское Сопротивление было больше озабочено проблемами денацификации и демократизации Германии, возвращением ее в «европейское лоно», чем вопросами послевоенных немецких границ и судьбой развитых промышленных районов Рура и Саара. Тем более, что по планам многих французских антифашистов-подпольщиков, эти территории должны были стать частью западноевропейской федерации, ее «передовыми промышленными рубежами».

Победы на фронтах в 1944 г. ускорили формирование общеевропейского движения. В июне в Лионе был учрежден Французский комитет за создание европейской федерации, который установил контакты с другими национальными движениями Сопротивления и подготовил проект программы Европейской федерации. Он лег в основу «Манифеста Европейского Сопротивления», принятого на встрече представителей движения Сопротивления девяти стран в Женеве [1187]. В Манифесте подчеркивалось, что лишь федеральный союз европейских государств способен обеспечить мир и демократические свободы на континенте, восстановление экономики и участие немецкого народа в европейской жизни. «Страны должны преодолеть догму абсолютного государственного суверенитета, объединившись в единую федеральную организацию», – говорилось в документе. Его авторы призывали к созданию европейского правительства, которому все объединяющиеся государства отдадут часть своего национального суверенитета в таких областях, как оборона и внешняя политика. Тем не менее, несмотря на появление Манифеста, европеистское течение в движении Сопротивления не имело четких представлений о роли будущей Европы в послевоенном устройстве и о том, какие страны будут участвовать в объединительном процессе.

«Европеизм» участников Сопротивления находился пока что в самой начальной стадии. Высказывались смелые идеи, громкие проекты наднационального объединения, но пути их реализации, их первоочередность вызывали сомнения: какие вопросы – политические, проблемы экономического восстановления, социальные реформы – следовало решать сообща прежде всего? По мнению известного западного интеграциониста П. Жербе, европейское Сопротивление «главным образом было озабочено сложностями экономического и социального восстановления, а – с другой стороны – оказалось разделенным на коммунистов и некоммунистов» [1188]. В отличие от буржуазных и социалистических деятелей Сопротивления коммунисты с самого начала категорически отвергали перспективу создания европейской федерации. В свою очередь, лидеры некоммунистических организаций сомневались в возможности включения в единую Европу Советского Союза.

Слабость «европеизма» движения Сопротивления, в том числе и французского, проявлялась в твердом убеждении сторонников федерализации, что именно Европа вновь, как и после Первой мировой войны, станет «центром мира», определяющим основные тенденции развития международных отношений, и «научной лабораторией» различного рода идей и проектов. К тому же, вера многих участников Сопротивления в целесообразность и необходимость построения наднационального европейского союза наталкивалась на естественное стремление освобождающихся народов восстановить и укрепить свой национальный суверенитет, в едином национальном порыве воссоздать государственные органы, экономику, культурно-религиозные традиции.