Очерки истории Франции XX–XXI веков. Статьи Н. Н. Наумовой и ее учеников

Об этом свидетельствует и речь де Голля 18 марта 1944 г. в Алжире перед Консультативной ассамблеей, в которой он официально изложил свое видение будущего послевоенной Европы и формы ее организации[1203]: «И тем не менее, Европа существует, осознавая свою значимость для человечества, уверенная в том, что сумеет устоять в океане выпавших на её долю бедствий и возродится ещё более умудрённой опытом своих испытаний, способной предпринять для мировой организации ту созидательную работу – материальную, интеллектуальную, моральную, проделать которую лучше неё не будет в состоянии никто, когда будет покончено с главной причиной её бед и расколов – неистовой мощью опруссаченного германизма. Именно тогда по велению Истории, Географии и здравого смысла Франция, её влияние, всё её величие приобретут превалирующее значение для Европы, которая будет искать для себя путей к восстановлению своих связей с миром. Продолжая вести вооружённую борьбу, правительство намерено в результате проводимой им политики всеми силами обеспечить Франции эту европейскую роль, которую она во имя всеобщей пользы призвана играть завтра. Однако для того, чтобы наш старый обновлённый континент смог найти равновесие, соответствующее условиям нашей эпохи, нам кажется, что должны быть сформированы некоторые объединения, конечно, без посягательств на чей-либо суверенитет. Что касается Франции, мы считаем, что некое «западное объединение», осуществлённое с нашим участием, главным образом на экономической основе, могло бы дать ряд преимуществ. Такое объединение, будучи дополнено Африкой, установив тесный контакт с Востоком и в особенности с арабскими государствами Ближнего Востока, законно стремящимися объединить свои интересы, – обладая в качестве основных артерий Рейном, Ла-Маншем и Средиземным морем, – по-видимому, мог бы стать основным мировым центром производства, обмена и безопасности. Как и все начинания ближайшего будущего, эту систему необходимо подготовить заранее. Французское правительство уже сейчас готово начать совместно со всеми заинтересованными государствами необходимую подготовительную работу и приступить к переговорам».

В разговоре с П. Мендес – Франсом, комиссаром по делам финансов ФКНО, вскоре после своего выступления, де Голль более откровенно рассказал о роли Франции в будущем европейском объединении: «Было видно, что он [де Голль – П.Ф.] долго думал об этом, и он одарил меня долгой речью о послевоенной Европе: «Ваши амбиции малы. Франция, Бельгия, Люксембург и Голландия вместе не обладают достаточным весом. К ним нужно добавить Италию, которая, конечно, избавится от режима Муссолини, и Испанию без франкизма.» … Затем, очень быстро, он перешёл к основному, т. е. к Германии: «Не будет объединённого рейха, он будет расчленён… Ему никогда не вернут его арсенал: Рейнская область и Рур получат новый статус – гарант будущего. Известно, что репарации никогда платят деньгами; их платят натурой; мы заставим людей Рура и Рейнской области под властью освобождённых стран, в течение одного поколения и больше… Рур и Рейнская область станут общим владением освобождённых западных стран: это будет Рейхсланд, как говорили немцы об Эльзасе и Лотарингии; чтобы сцементировать единство освобождённой Европы, хорошо бы ей предоставить какую-нибудь коллективную собственность. Той же цели служит общая армия. Единственная страна, у которой была и будет настоящая армия, – это Франция; Бельгия, Голландия дадут несколько батальонов, если им это доставит удовольствие. Затем мы принесём наш золотой запас (на тот момент (второй в мире), нашу империю. Любой федерации нужен объединитель, и им может стать только Франция. Мы введём некоторые общие органы, ассамблеи и т. д. Но власть, лидерство – это Франция. И так мы сможем сопротивляться влиянию Америки и России.» Он действительно говорил «Россия». Англия не являлась частью того единого целого, которое предполагалось сформировать. По сути, он сохранил такое видение, хотя многие события не приняли предсказанного им оборота, и хотя Германия стала мощной реальностью. Де Голль не мыслил для себя Европы иначе, чем под властью Франции. Чтобы сопротивляться «англо-саксам», пусть Европа объединится и будет ведома страной, которая будет самой сильной. Поскольку Германия будет разбита и разделена, это – Франция»[1204].